Алексей Камышинцев - Начало осени

— Да у меня у самого башка раскалывается, только ведь Ольга за пятерик глаза мне выдерет, — все еще мялся он… — Я хотел красненькую на двоих с кем-нибудь сообразить, обеденный кол потратить.

— Скажешь, за профсоюз заплатил…

— Да брал я у ней на профсоюз, за три месяца.

— Или за общество охраны природы. — Харя продолжал выискивать причины возможной траты денег. — Там одна марка — полтинник… Мастеру подарок на день рождения…

— Это я ей уже говорил…

— Тогда можно залепить, что у товарища сын родился.

Но Юрик только рукой махнул:

— Я об детях вообще молчу… Лучше сказать, что бригадиру квартиру дали, вот на новоселье и скинулись. Ладно, на четыре рубля можно рассчитывать.

— Вот и добро, пару флаконов возьмем, — подвел черту Мишка. — Сегодня Зинка стоит?

— Она, — подтвердил Колька. — Я ей сорок копеек должен.

— Сам схожу… Сейчас откроют.

В стеклянных дверях замаячил белый халат. Планерка сдержанно заволновалась, качнулась в сторону гастронома. От нее отделились — не всем же идти — несколько человек. Продавцы их знали как постоянных клиентов и отпусками из-под полы вино, с наценкой. Торговать вином полагалось в строго указанные часы, но им по знакомству или так, «по роже», торговали с открытия до закрытия и даже позже.

Вскоре Мишка показался в дверях, свернул за угол. Колька и Юрик поспешили за ним. В маленьком дворике шустрая старушка дала им стакан и кусок черного хлеба. Тут же поправляла здоровье другая компания из четырех человек. Старушка имела неплохой приварок к пенсии от пустых бутылок, оставляемых ей клиентами.

Харя вытащил из-за пазухи два шафрана.

Шафран — так называют бухарики яблочное крепкое. Одна бутылка стоит рубль шестьдесят, из-под прилавка — два рубля. Правда, вино это не яблочное, а плодово-ягодное, то есть изготовлено неизвестно из чего. Не такое уж оно и крепкое — прежде на этикетке без затей было приставлено: этилового спирта — семнадцать процентов. Теперь можно прочесть: крепость — семнадцать «об». Что такое «об», не умеет разъяснить даже знатный алкоголик района Серега Ацетон, получивший свое прозвище за выработанную долгими годами пьянства способность похмелиться любым суррогатом, в том числе и ацетоном. На вкус яблочное вино тошнотно-приторное и сильно отдает валерьянкой. Ольга, жена Юрика, называет шафран кошачьей мочой…

Колька зубами срывал железную косыночку с одной бутылки, Юрик — с другой, Харя держал стакан и хлеб. Пробки не поддавались.

— Вот, стали без язычков пробки делать, — заметил Харя, глядя на мучения друзей, — а почему? Пока ты с ней возишься, милиция и подъедет! — И сам посмеялся дежурной шутке.

— Не каркай, — проворчал Колька, выплевывая изжеванную жестянку.

— Выйди нечистая сила, останься чистый спирт! — Юрик левой рукой перекрестил стакан, выпил мелкими глотками.

— Как пошла? — участливо — угощает все ж таки — спросил у него Колька.

— Нормально… — Юрик отломил корочку, пожевал.

Колька с Мишкой докончили первую, занюхали.

— Наливай, — распорядился Юрик, — мне в цех пора. Мастер разорется.

— Я все удивляюсь, — Колька протянул Харе вторую бутылку, — как вы через такой заборище, что вокруг вашего комбината поставлен, в магазин бегаете?

— С похмелья не умираем, — заверил его Юрик и выцедил вторую порцию. — Было бы желание, а дыра в заборе всегда найдется. Ну, я побег, бывайте…

Мишка, налив Кольке в стакан, сам допил из горлышка.

«Обкроил, — отметил Колька, — себе больше оставил, потому и не стал из стакана пить». Но промолчал, зная, что сам из ствола не высадил бы. А в Харю лезет!

Они бродили по улицам, надеясь встретить какого-нибудь загулявшего приятеля, но никто им не попадался. Колька прикинул, что выпил у Хари, считай, стакан, Да после два флакона. Для начала совсем неплохо. Его больше не трясло, не мутило, с души убралась тоска, давившая его каждое утро до первого опохмела. Солнышко засветило ярче, дышалось легко.

Одна беда — еще хотелось выпить. Верно говорится: похмелье — вторая пьянка.

Восьмая бригада занималась строительством трансформаторной подстанции. Они бьются здесь с весны. Похоже, начальство само не знает, что из этой стройки получится. В апреле начали копать траншеи под фундамент, сырость собиралась на дне ямы, и ноги по щиколотки вязли в грязи. Кое-как отрыли нужную глубину, но тут появились техники с рейками и теодолитами, начали мерить, стрелять глазом сквозь прибор вдоль и поперек площади. Оказалось, траншеи вырыты не там, где нужно. И чего было сразу котлован не сделать? Стали готовые ямы засыпать, размечать новые.