Надежда Нелидова - Мутное дело [сборник]

Помимо «благолепного», параллельно ведёт ещё несколько блогов. Пишет жёлчно, зло, успевает пастись на всевозможных сайтах. Объявил войну гламурной тусовке.

Паша насторожённо, пытливо смотрит на меня. Скажу Алёне или нет? Тогда его вышвырнут из Ключей как нашкодившего котёнка. Понимает: не выдам — и сразу успокаивается.

Я иногда заглядываю на его страничку. Бомонд ошарашен: оказывается, вместо обожания народ его на дух не переносит. В ДТП с раскрученной «звездой», вместо того, чтобы пасть ниц перед небожителем — толпа ржала, чуть ли не тыкала в него окурки. Опасный предвестник…

— Внимание толпы для тусовки — это всё, — развивает мысль Паша. — Это постоянная подпитка, как свежая кровь для вампиров. Иначе — забвение, смерть. Иначе взойдёт солнце, прокукарекает петух. Ночная светская жизнь рассыплется в труху — и все увидят, что её обитатели — ничто. Тлен, гниль, нечисть, нежить.

Гламурная тусовка швыряет в прожорливую топку популярности бешеные деньги. Как упыри, карабкается на обложки журналов, в интернет-новости, во всевозможные шоу — лишь бы доказать, что ещё не труп…

Сейчас принят закон об ответственности за разжигание вражды. В таком случае, — убеждён политически подкованный Паша, — первые провокаторы и кандидаты на скамью подсудимых за разжигание социальной розни — наша тусовка .

Вот на экране поп-певица примеряет туфли. Для туфель специальная комната, величиной с футбольное поле. Что она спела, никто не помнит.

«Звёзды отечественной эстрады шокируют Майами расточительностью…» «Светская львица принимает ванну из шампанского…» «Дочка российского олигарха примеряет колье за миллион евро…»

Кому-то явно выгодно пользоваться непроходимой тупостью тусовки . Играть с огнём, дразнить лязгающую зубами толпу. Давненько революций не бывало, соскучились? — Паша страстно сжимает в руке стеклянную банку с молоком — того гляди, раздавит. Его большая лохматая тень, в свете закопчённой голой электрической лампочки, летучей мышью грозно колеблется на дощатой стене.

— Тусовка , чуя опасность, плотней сплачивает свои ряды. Заключает между собой перемирие, отодвигает распри, междоусобицы и обиды. Это мир пауков в банке.

Паша бешено щёлкает клавишами, листает виртуальный дневник на годы назад.

— Помните, одной певице собирали деньги на лечение от рака? Я тогда ещё новичок в этом деле был, но отметился:

— «50 миллионов рублей за сутки на лечение всенародно любимой артистки! Так и видишь бомжа, трясущейся с похмелья рукой протягивающего мятую десятку. Старушку, которая, смахнув слезу с морщинистой щеки, перечисляет сто рублей с пенсии. Мать-одиночку, отнимающую бутылочку с молоком у грудника: для любимой звезды из „Поющих трусов“…»

— «Ага, так и поверили! — брошенную провокатором Пашей кость немедленно подхватили и вгрызлись подписчики. — Небось, выпотрошили Фонд для больных детишек! Подстава чистой воды».

— «Не та боль, что кричит, а та, что молчит, — горевала следующая гостья. — Молчат умирающие дети в заштатных больничках. Вы там бывали? Там аппарат для измерения давления перемотан пластырем. А штукатурка с потолка падает на головы персонала и больных. Молчание ягнят».

Гость №: «Да кто она такая, эта певичка, что о ней в федеральных новостях сообщают?! Она уже сделала своё чёрное дело: никаким Фондам отныне больше не верю! Ни копейки не перечислю! А её кости будут вентилятором крутиться в могиле!»

— «Типун вам на язык. Не захлебнитесь в бешеной слюне чёрной зависти. За вашу никчёмную жизнёнку точно копейки никто не даст».

— «Поддержка и молитвы простых россиян сделали своё дело. Американские доктора дают любимице публики большие шансы на выздоровление. Чудо свершится!»

— «Ещё бы не чудо. Нищеброды собирают с мира по нитке долларовым миллиардерам».

Koshechka: «Люди, побойтесь Бога! Где ваши доброта и сострадание, любовь и милосердие?».

— «А где ваши любовь и милосердие, когда умирают малыши? Пускай продаёт свои виллы на Майами и лечится!»

— «Не ваше собачье дело — её дом и её деньги! Засуньте… себе в грязную задницу!».

— «Да у нас из наших задниц благоухает ароматнее, чем из ваших ртов».

— «Быдло!»

— «От быдла слышу! Чернь!».

— Ну, дальше голимый мат, — Паша закрывает дневник.

— Паш, и ты возился в этой клоаке?

— Так, поработал на разогреве. Там без меня было жарко.

Будь здесь Нина Антоновна, в отчаянии заломила бы руки: