Мария Лабыч - Сука

– Будем возвращаться, – окончательно передумал Ушаков.

Спорный выбор. Что-то толкало меня вперед. Для следующего шага не хватало информации. Ее можно собрать внизу, в Песково. Здесь произошло что-то невероятное. Главные вопросы – что стало с нашей частью и с местными. По результатам осмотра можно что-либо решать. Если возвращаться, то не с пустыми руками. Но я ведомый. Думать – не мое.

Мы повернули назад и не успели сделать нескольких шагов, как тишину вспорола очередь. Эхо грохнуло и разметалось всюду разом. Небо провалилось в необъятную воронью стаю, хором несущую ужас. По нас открыли пулеметный огонь.

– Ложись! – крикнул Ушаков.

А сам с колена дал очередь по плотным необитаемым на вид кустам подлеска.

Мы упали. Одни по собственной воле, другие по вине стрелявших. Началась сумятица. Все навыки, которым неделю назад нас обучали наставники и командиры, стерлись бесследно. Я заозиралась кругом, пытаясь сделать как все, но вокруг царила неразбериха. На скользкой подмерзающей траве бойцы мешали друг другу занять удобную позицию. В нескольких метрах за нами зиял откос оврага с рыхлым отвесным краем, не позволяя свободно рассредоточиться. Кто-то не удержался и соскользнул вниз. Поднялся, выбираясь, и РПК полоснул его поперек. Красный адреналин ударил в виски. Потеряв немало секунд, сначала Котов, потом и я опомнились и присоединились огнем к командиру.

Неприятель бил из леса. Мы изумленно глядели в сторону тропы, по которой только что свободно прошли. Я поливала почти наугад. Позиция стрелка была скрыта от нас стволами и кустарником. Достать его не удавалось. Между тем мы сами оставались как на ладони.

Патронов уходило без счета. Вскоре пот стал есть глаза, картинка поплыла, а пальцы заскользили по металлу. Сведенные напряжением локти простреливала судорога. Внезапно смолкло все. Минута безответности…

– Готов? – еле слышно спросил Корсак и приподнялся, вглядываясь в даль.

– Лежать! – просипел громко начвзвода, резко выкинув в нашу сторону руку с двумя растопыренными пальцами.

– А?..

«Двойка» Боец не успел понять. Раздались два одиночных, и рядовой Корсак беззвучно ткнулся лицом в землю, щекой прижав автомат. Пригнувшись, я дотянулась до его шеи. Он был мертв.

Ушаков проследил за мной взглядом. Видимо, в ответ на мое движение стрельба возобновилась. Пули над головой слышны как живые. С чистыми женскими голосами. Я вжалась щекой в мох и щетину прошлогодней травы и тогда только позволила себе полный вдох.

– Взвод, отходим вниз, к развалинам! По одному, вперед!..

Выбора не было. Немного терпения – и на узкой голой поляне нас добрали бы по одному. Спуск в долину представлял собой крутую узкую тропу без единого куста, за которой выжженное село. В этой воронке сверху нас будет видно всех, как мух в банке. Нас гнали прямиком в ловушку. И ничего не оставалось, как только подчиниться. Добраться до развалин и там, среди бетонного мусора, пытаться укрыться.

– Гайдук, пошел! – орал начвзвода, не прекращая стрельбы. – Ну? Вперед!

Скользкий юз соседа – и я получила свободу развернуться влево.

– Сотник!

Следом.

– Ивашкевич! Шапинский! Бойко!

По одному мы кое-как скатывались вниз, пока Ушаков прикрывал нас. Ответные очереди РПК не стихли, пока мы взводом не собрались под узким наплывом слоистой породы у подножия оврага. Узким настолько, что создавал лишь видимость укрытия.

Когда мы подтащили тех раненых, что подавали признаки жизни, за холмом давно стихло. Умолкла за кромкой леса снятая грохотом стая ворон. И стало так неимоверно тихо, что в ушах зашуршала сама тишина.

Начвзвода по-прежнему оставался наверху. Секунды лопались в висках. Я плечами, затылком, спиной чувствовала: нас стало меньше. На вершине мы потеряли, по меньшей мере, троих. Судьба четвертого неизвестна.

По звуку я пыталась припомнить, кто стрелял последним. Но эхо разноголосых очередей продолжало беспорядочно строчить в моей голове, и в сотый раз вставала картина вскипевшей в три выстрела груди того бойца, что не удержался на краю оврага. Я знала его хорошо. Казалось, я ему нравилась. И теперь мучительно долго вспоминала его фамилию.

«Этот мертв, наверное. Наверное».

Мы перекликнулись, уточняя потери. Верно: четверо там, наверху. Двое раненых здесь, два брошенных в панике вещмешка.

Резкий шорох прямо над головой застал всех врасплох. Если бы это был неприятель, его счет, несомненно, был бы пополнен. Но секундой позже к нам присоединился начвзвода.