Надежда Нелидова - Топот балерин [сборник]

Обрастёт шерстью, встанет на четвереньки, замычит, захрюкает… А там недалеко и до одноклеточной, до инфузории туфельки.

Купилась на рекламу, скопила с пенсий и поставила стоканальную тарелку. И тоже быстро разочаровалась. Поняла, что все сто каналов — это клон единственного Первого. Ну, не считая «Культуры» и про путешествия и животных.

Животных и путешествия Алёна не сильно жаловала. А на канале «Культура» бесконечно умничала и рисовалась друг перед другом одна и та же богемная тусовка. Выражалась красиво и непонятно: «Это не есть хорошо», — например.

И Алёна поняла вот что. Был век каменный, бронзовый, золотой, серебряный. Нынешний век потомки назовут суррогатным, пластмассовым.

Пластмассовые фильмы, пластмассовые песни, пластмассовая еда, пластмассовые отношения. Даже любовь — и та пластмассовая, суррогатная.

Была у Алёны слабая надежда, что найдёт на курсах подругу: одну, единственную. Будут вместе смотреть киношки, бегать на лыжах, болтать по телефону. У Алёны, конечно, были приятельницы. Но, увы: по макушку в мужьях, детях, внуках, пирогах, вязаных носках, огородах…

Присматривалась, тайно примеривала на роль наперсницы то одну, то другую курсантку… Не то, не то.

Одна в перерыве рассказывала, что купила вчера рыбу, как её… Лахудру. Как, как?! Лахудру. Да не лахудру же, девочки, а ла-кед-ру. Хи-хи-хи.

Это ещё что, девочки! Есть рыба — не поверите — «старая жена»! Так и называется. Представляете, в магазине: «Взвесьте мне, пожалуйста, старой жены полкило». Хи-хи-хи! Девочки, да вы в Википедии посмотрите — оборжётесь!

Коробило, что старушенции называют себя «девочками». Что вкладывают пошлый смысл в термины, только что узнанные на курсах:

— Ну, как твой юзерпик (внук), много двоек нахватал?

— Я эту халду из рыбного по полной отфейсбучила.

— Пошла, значит, свой пиксель перед сном сполоснуть…

— Хи, хи, хи.

Старые пошлячки. О чём с такими вообще говорить?

У Алёны уши сворачивались в трубочку. И всё читалось на её скучающем, брюзгливом лице. Её сразу зачислили в разряд гордячек.

И вдруг на открытом сайте знакомств, куда Алёна заглядывала поглазеть и желчно посмеяться над наивными, ищущими любви дурочками …Вдруг увидела его . Рафаэля.

Видимо, заблудился, по ошибке забрёл. Спутал с сообществом непризнанных, несчастных поэтов:

На аватарке — худое, измождённое лицо парня со жгуче-чёрной, длинной, наползающей на глаза чёлкой.

Алёна — лежала ли в ванной, спускалась ли в лифте, гуляла в сквере или стояла к кассе в «Пятёрочке» — как заворожённая, мурлыкала под нос простенькие строки:

В тот же вечер написала ему, не веря, не ожидая получить ответа. И правильно: не получила. От такого-то красавчика.

Тогда она (а курсы на что?) полезла в бесплатный фотобанк. Долго, придирчиво искала и нашла: фактурная блондинка на золотом пляже. Она же, со струящимися русалочьими волосами под бирюзовой пилоткой… Безразмерная длина профессиональных ног.

Стюардесса Алёнушка ищет своего Иванушку…

Уже вечером Рафаэль (так звали меланхоличного мальчишку) откликнулся:

Ну, и закружилось-завертелось. Главное, она успела его выдернуть с края лестничной площадки одиннадцатого этажа. Прочь от засасывающего, дышащего могильным холодом узкого пролёта, желтевшего глубоко внизу грязным, затоптанным кафельным квадратиком.

— Даля! — с отчаянием крикнул Павел Геннадьевич Лыткин, заслышав шуршание в кухне, тихий хлопок дверцы холодильника. — Даля, ну что это такое?!

Даля — дочка. А как её ещё прикажете называть, если жена от большого ума дала ей имя «Далила»?

Какое-то в последнее время повальное сумасшествие: мамаши стремятся переплюнуть друг друга, кто оригинальнее наречёт младенца. В садике в группу ходили Валенсия, Луналика, Океания. Океания Фёдоровна Иванова.