Полина Жеребцова - 45-я параллель

– Они не русские! Папа сказал, их надо гнать с нашей земли, – повторил он слова Трутня.

– Нельзя! Им больно, как и тебе.

Гриша недоуменно на меня посмотрел, но бросаться камнями перестал.

– Странная вы, тетя. Мой папа – патриот. Он вступил в союз «Соколы Отечества». Там дяди говорят: «Россия для русских! Курдов, цыган и других – выселять!»

– Где же им жить? – спросила я Гришу.

– Кому?

– Всем нерусским. Каждому ведь нужен дом.

Мальчик задумался.

– Правильно тетя Полина говорит. Выброси камешки, – поддержали меня Катя и Любава.

– Хорошо, – согласился Гриша.

После ярмарки дети напросились в гости. Я прочитала им сказку о Пастушке и Трубочисте и погадала по линиям руки.

На Катиных ладонях были цепи. Это очень тяжелые знаки.

– Пожалуйста, будь осторожной, – попросила я девочку. – Еще у тебя разорвана линия головы, а это предвещает опасность.

У Любавы была разорвана линия сердца.

– Это потому, – рассказала дочка Трутня, – что в четыре годика у меня случился микроинфаркт.

– Не может быть! – ахнули мы.

– Я стояла на коленях перед пьяным отцом и плакала, просила: «Не бей маму!» Папа выпил много, дрался ножом. Я боялась, что папа убьет маму, как дядя тетушку.

– У тебя убили тетушку?

– Она раздражала дядю, и он ее задушил. Тетушка звала на помощь, но никто из соседей не вступился. Побоялись. С тех пор в нашей квартире происходят странные вещи. Открываются шкафы, хлопают дверцы. Папа как увидит это, бежит на улицу. За ним – мама. Иногда ночью мы просыпаемся от жуткого скрежета. Мама говорит, что так ногтями скребла по полу тетушка, когда ее убивали.

– Все наладится, – пообещала я. – Вы подрастете, уедете в город учиться, встретите свою любовь и забудете эти места как страшный сон.

– А как же родители? – спросила Любава.

– Станете им письма писать раз в полгода. Они читать научатся, – пошутила я.

Катя и Гришка засмеялись.

Трудно утешить ребенка, когда все в округе живут именно так, а редкие исключения в этих краях не в счет.

Дед Любавы убил собаку. Пес съел соседского гуся, и сосед потребовал оплаты за птицу. Тогда дед Любавы вцепился в горло собаке и на глазах у соседа удушил ее.

Любава, рассказывая эту историю, охарактеризовала дедушку: «Говно!»

– Давайте йогой заниматься! Мы вам упражнения покажем, – предложила детям моя мама.

Дети не знали что такое йога. Они испуганно спросили:

– Йога – это секта?

Пришлось терпеливо объяснять и показывать.

В итоге все радостно согласились, и я написала ребятам несколько упражнений на листочке.

Провожая гостей, мы увидели, как сын Ворона с приятелями ходят в туалет по «маленькому» с балкона. Струи мочи попадали в окна спальни бабки Алисы.

Мама пожурила мальчишек, сказав, что нужно уважать старость.

– Мы всегда целимся ей под форточку! Пусть пахнет! – загоготали мальчишки.

На следующий день, когда я затеяла стирку, постучала Катя.

– Мне надо с тобой поговорить, тетя Полина, – сказала девочка.

Кате было одиннадцать лет, и я казалась ей очень взрослой. Мы вышли на скамейку к палисаднику.

– Я устала жить. У нас хороший дом, живем мы богато. Есть машина и компьютер. Но папа и мама вечером выпьют и дерутся. Сначала я кричала и плакала. Потом начала вместе с мамой бить папу. Один раз, когда папа упал и не двигался, а мама продолжала его колотить, я стала бить маму. А потом пошла и повесилась. Думала, они перестанут так жить. Одумаются. – Катя заплакала.

– Повесилась?!

– Да. На веревке в нашем гараже. Я залезла по стремянке и, продев веревку через балку, привязала один конец под крышей. Затем я встала на табуретку, сделала петлю и просунула в нее голову. Зажмурилась и спрыгнула.

– Родители нашли тебя?

– Нет. Соседка пришла на крики – папа и мама продолжали драться. Соседка зачем-то заглянула в наш гараж и обнаружила меня. Сломался шейный позвонок. Я, когда вышла из больницы, в специальном корсете ходила сорок дней.

– Сколько тебе было?

– Восемь с половиной. Почти девять. Второй раз недавно хотела умереть.

– Что подтолкнуло тебя это сделать?

– Ничего не меняется. Утром я просыпаюсь, иду в школу, прихожу – делаю уроки, вечером мама и папа пьют водку и дерутся. Стали и меня бить. Вот как-то вечером я снова пошла в гараж, привязала веревку на старое место, встала на ту же самую табуретку, спрыгнула, решив, что на этот раз шея точно переломится – меня врачи в больнице предупредили, но это оказалось неправдой. Меня нашел дед – он приехал нас навестить.