Полина Жеребцова - 45-я параллель

Похитители бросили подростка на софу. Николя уткнулся лицом в пыльную матерчатую обивку и перестал сопротивляться, хотя по дороге и предпринимал робкие попытки, не увенчавшиеся успехом. Один из мужчин притянул его к себе за запястья, отчего лицо Николя оказалось перед молнией на джинсах незнакомца.

Именно тогда Николя понял: его не убьют, а используют как женщину.

Поражаясь самому себе, он отметил, что происходящее его не пугает, а, наоборот, вызывает непреодолимое желание.

В кукольном представлении мира подобное обращение между представителями мужского пола унижает, отбрасывает на нижнюю ступень иерархической лестницы. Но в низу живота появилось приятное тепло, в груди завибрировала энергия такой силы, что Николя едва не задохнулся от блаженства при грубых прикосновениях похитителей, срывающих с него одежду.

Голоса начали пробиваться сквозь гул, и, лежа в заброшенном доме на ветхой софе, Николя расслышал, как двое позади него совещались. Их шепот смешивался с его собственным прерывистым дыханием, и случилось то, что предрек древнеримский лирик Гай Валерий Катулл в своих стихотворных строках: «Раскорячат, и без помехи хрен воткнется в тебя».

Николя казалось, что все его естество находится в обжигающем пламени, вытянутые вперед руки дрожали от нарастающего возбуждения, тело вопреки его воле извивалось, а боль смешалась с волнами безудержной эйфории.

Один из похитителей приподнял голову Николя и завладел его жадным, открытым ртом. Николя почувствовал, как бедра и спину залило семенной жидкостью, напомнившей воск, стекающий с горящей свечи.

Мысли – это мусор, имитирующий деятельность сознания. Когда есть жизнь, они улетучиваются, и остается лишь диапазон звуковых волн, рождающийся в глубине шаманского бубна.

Ощущение времени теряет значимость точно так же. Время останавливается вместе с потоком шелухи. Сколько часов Николя находился в заброшенном доме, он не знал и не думал об этом, только чувствовал, что двое позади него сменяли друг друга несколько раз, а потом наступила тьма, в которой мириады частиц соревнуются в световых гонках.

Разбудил холод. Ветер трепал волосы, Николя сразу подумал, что потерял шапку, связанную Улой, и открыл глаза. Небо над поселком набухло, цеплялось за крыши, предрекая снежную бурю.

Оглядевшись по сторонам, Николя понял, что находится недалеко от дома у ветхой церквушки. Его перчатки и шапка потерялись.

Тот факт, что он жив, да еще находится на пороге божьего храма, Николя несказанно обрадовал. И несмотря на ночное происшествие, оценку которому он решил пока не давать, так как признаться кому-то в подобном сродни бубонной чуме, чувствовал Николя себя неплохо.

Опираясь на церковную ограду, он сделал первые шаги, и оказалось, что идти нужно неспешно, глубоко вдыхая морозный воздух, отчего сердцебиение восстанавливалось, а ноги, хоть и подрагивали, но упрямо несли вперед.

В родном дворике царила тишина, нарушаемая только скрипом из сарая: там корова Маня выхаживала новорожденного бычка. В окнах не горел свет, только крошечная лампочка светила в уборной на втором этаже на случай, если беременная Лиана пойдет туда с Тимуром.

Николя мечтал прокрасться по лестнице как можно незаметней в ванную комнату, а оттуда в свою кровать и уснуть.

Испачканные вещи были скомканы в узел и брошены в стиральную машину. Он переоделся и помылся. Надев тапочки и халат, Николя взглянул на часы, идущие своим ходом в коридорной нише, и обнаружил, что еще нет пяти утра.

Начитавшись книг о шпионах, Николя соорудил защиту межкомнатной двери, которой, по семейной традиции, замок не полагался, так как от родных запираться нечего – если надо, все равно выбьют. Уходя из дома, Николя всегда вставлял в щель дверной коробки зубочистку или крошечный обрывок бумаги, а возвращаясь, проверял, все ли на месте или в его отсутствие в комнате кто-то побывал. Фильмы порнографического содержания на DVD-дисках способствовали развитию осторожности.

Но сколько Николя ни проверял, то ли хитрец, приходящий в его отсутствие, сам был из знатоков, то ли DVD подобного содержания никому были не интересны, но зубочистка и бумажка по-прежнему занимали свое охранное положение.

Прокравшись на цыпочках по коридору второго этажа, Николя открыл дверь в свою комнату и с надеждой посмотрел на пол: однако зубочистка не упала. Сердце екнуло. Неужели его искали?

– Давай заходи! – раздался шепот, от которого Николя вздрогнул и перевел взгляд на узкую койку у окна. Там сидел старший брат.