Аманда Проуз - Что я натворила?

Кэтрин не смогла быстро придумать ответ или улыбнуться, так что просто кивнула.

В часовне было полно народу; каждую скамью занимали обитатели одного из корпусов студенческого общежития. Разодетые родители теснили друг друга на узких скамьях, мамочки пытались перещеголять друг друга в великолепии своих нарядов, а папаши пожимали друг другу руки, хвастаясь достижениями: новый костюм, новый автомобиль, дорогие часы, новая молодая женушка. Полная, безоговорочная победа.

Среди паствы сновали туда-сюда в своих мантиях сотрудники академии и преподаватели, с гордостью неся на себе герб Маунтбрайерз. Под высокими сводами раздавались торжественные звуки органа, и все присутствовавшие ощущали всю значимость момента, чувствуя себя такими значительными и просветленными.

Глаза всех были прикованы к Кэтрин и Марку — еще бы, сам его высочество директор со своей амебой-женой! Она еле подавила в себе искушение встать и крикнуть: «Да, я знаю, на мне опять голубой кардиган и юбка в складочку, но это моя „парадная одежда“, так что приготовьтесь увидеть меня в таком виде еще не раз». Время покажет, что Кэтрин ошибалась; больше ее в таком виде здесь не увидит никто.

Кэтрин рассмотрела преподавательский состав. Она знала — через пару минут некоторые из этих дряхлых старичков погрузятся в глубокий сон: так как во время молитвы все должны были закрыть глаза, они с чистой совестью могли отоспаться. Конечно, это ни для кого не было секретом — особенно для студентов, всегда хихикавших над уснувшими старикашками напропалую.

В того бога, которому они все сейчас явились помолиться, Кэтрин почти уже и не верила, но ей было положено тут находиться. Надо было соблюдать правила приличия. Впрочем, Кэтрин нравилось и богатое убранство церкви, и хор, и зрелище собственных детей, на которых она поглядывала украдкой. Женщина задавалась вопросом, все ли присутствовавшие здесь матери сейчас ощущают такую гордость за своих восхитительных детей, какую ощущала она.

Не замечавшие взглядов Кэтрин Доминик и Лидия вели себя спокойно и размеренно. Доминик непроизвольно ущипнул себя за нос, и Кэтрин вспомнила, что эта привычка была у него с детства. Удивительно: ее память могла всего за мгновение превратить этого взрослого молодого человека в того малыша, которого она нянчила и кормила с ложечки. Закрыв глаза и глубоко вдохнув, Кэтрин все еще могла ощущать тот запах, уникальное, пьянящее сочетание запаха свежеиспеченного хлеба и только что пришедшей в мир новой жизни. Лидия пахла совсем иначе. В ее запахе были свежесть раннего утра и аромат только что приготовленного кекса с лимоном.

Кэтрин увидела, как дочь грызет ноготь на указательном пальце. Женщина вздрогнула. У Лидии были восхитительные руки настоящей художницы: с длинными узкими пальцами и миндалевидными ногтями. В семье Брукер ходила шутка: Лидии нельзя ничего держать в руках, когда она что-то объясняет, потому что она всегда очень много жестикулирует.

Доминик скрестил пальцы на коленях. Он не сводил взгляда с капеллана. Кому-то со стороны могло показаться, юноша просто увлеченно слушает проповедь, но уж Кэтрин-то точно знала, что к чему. Со своего места, расположенного так, что она все видела, женщина заметила справа от капеллана Эмили Грант, которая весьма красноречиво отвечала на взгляды Доминика. Кэтрин улыбнулась — она невольно разгадала их с Эмили секрет.

Капеллан по имени Тим Кэттермол уже был близок к основной части своей проповеди. Он обхватил руками аналой, словно чтобы добавить значительности своим словам:

— «Ибо только я знаю намерения, какие имею о вас», — говорит Господь. — «Намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду». Мальчики и девочки, родители и учителя, я хотел бы, чтобы вы задумались над этой цитатой из Библии. Об этом и моя сегодняшняя проповедь — нам всем необходима защита. Я хочу сказать о святом долге нашем защищать все то, что дорого нам, в том числе нашу замечательную академию Маунтбрайерз, но еще и о необходимости защищать друг друга, тех, кто нам дорог…

Капеллан пространно говорил о том, что хулиганы и те, кто способен причинить вред окружающим, — «разрушители», уничтожающие все самое хорошее, то, что стоит защищать. Все это от Кэтрин ускользнуло, потому что она сконцентрировалась лишь на одной мысли, похожей на чистую ноту звенящего колокольчика, высокую и громкую, — жизнь имеет смысл только тогда, когда «намерения во благо, а не на зло». Тим Кэттермол был прав: Марк не должен больше причинять ей зла, она не должна больше страдать; не для того она появилась на свет, не для того ее родители воспитывали, не для того Бог подарил ей таких замечательных детей. Сколько можно! Кэтрин Брукер больше не желала мириться с подобным обращением.