Патриция Хайсмит - Чудо. Встреча в поезде

— Интересное? — переспросил Гай.

— Я же не говорю, что привлекательное. Просто очень напряженное.

Гай стиснул зубы. Напряженное? Неужели же она не видит, что Бруно сумасшедший, что это — клинический случай? Неужели же не видит никто?

Секретарь Хортона, Хортона и Киза, Архитекторов, сообщил Гаю, что звонил некий Чарльз Бруно, и протянул карточку с номером телефона. Это был телефон дома в Грейт-Нек.

— Спасибо, — сказал Гай и пошел дальше по коридору.

Представим себе, что на фирме фиксируют телефонные звонки. Этого, правда, здесь не делают, но представим себе, что все-таки фиксируют. Представим себе, что Бруно однажды заявится сюда. Но Хортон, Хортон и Киз — достаточно паршивая фирма, и Бруно тут не слишком уж бросится в глаза. И разве сам Гай не по этой именно причине поступил сюда, питая надежду, что отвращение притупит тоску, что существовать станет легче?

Гай зашел в просторную, с верхним светом, с кожаной мебелью комнату для отдыха и закурил. Мейнуэринг и Уильямс — оба из числа ведущих архитекторов фирмы — сидели в широких кожаных креслах и читали отчеты компании. Отвернувшись к окну, Гай почувствовал на себе их взгляды. За ним смотрели постоянно, ибо предполагалось, что он — особенный, что он — гений, о чем младший Хортон охотно сообщал всем и каждому, — и спрашивается, какого черта он тут делает? Он, может быть, более на мели, чем кто бы то ни было думает, и к тому же только что женился, но если отвлечься от этого и от больницы в Бронксе, он слишком явно нервничает, и хватка у него ослабла. Лучшие из лучших порою теряют хватку, говорят, должно быть, друг другу коллеги, так отчего же брезговать столь удобной работой?

Гай глядел вниз на неразбериху грязных манхэттенских крыш и улиц, и все это представлялось ему настольной моделью, демонстрирующей, как город строить нельзя. Когда Гай обернулся, Мейнуэринг, как провинившийся школьник, опустил глаза.

Все утро Гай с прохладцей занимался работой, которую тянул вот уже несколько дней. Спешить не нужно, сказали ему. Единственное, что требуется, — сделать проект, угодный заказчику, и поставить свое имя. Работа эта представляла собой универмаг для процветающей маленькой общины в Уэстчестере, и заказчику было угодно здание в стиле старого особняка, сочетающееся со всем архитектурным обликом городишки, но вместе с тем и чуть-чуть современное — понимаете, что мы имеем в виду? И заказчик специально затребовал Гая Дэниэла Хейнса. Снизойдя до уровня подобной задачи, в общем-то до смешного элементарной, Гай мог бы тут же выдать проект, но здание все-таки предназначалось для универмага, что предполагало решение некоторых функциональных проблем. Все это утро он чертил, стирал и точил карандаши, предполагая, что таким образом пройдет четыре или пять дней, половина следующей недели, пока он не произведет хоть что-нибудь, хоть грубый набросок, который можно будет показать заказчику.

— Чарли Бруно тоже придет сегодня, — вечером крикнула Энн из кухни.

— Что? — Гай вышел из-за перегородки.

— Так ведь, кажется, его зовут? Того парня, который был у нас на свадьбе? — Энн резала лук на деревянной доске.

— Ты его пригласила?

— Он, кажется, где-то об этом услышал, позвонил и как бы пригласил сам себя, — отозвалась Энн с такой небрежностью, что от дикого подозрения, будто она его испытывает, мурашки побежали по спине.

— Хейзел, не надо молока, ангел мой, в холодильнике полно сливок.

Гай смотрел, как Хейзел ставит бутылку сливок рядом с миской тертого сыра горгонзола.

— Гай, тебе неприятно, что он придет? — спросила Энн.

— Да нет, что ты, но он мне вовсе не друг, ты знаешь, — Гай в смущении направился к шкафам и вытащил коробку с обувными щетками. Как помешать Бруно? Должно же быть какое-то средство — но, лихорадочно соображая и прикидывая, Гай уже знал, что никакие средства ему неподвластны.

— Тебе неприятно, я вижу, — с улыбкой сказала Энн.

— Думаю, он скользкий тип, вот и все.

— Не пустить кого-то на новоселье — дурная примета. Тебе это известно?

Бруно явился с налитыми кровью глазами. Каждый из прочих гостей считал своим долгом высказать что-то о новом доме, но Бруно прошествовал прямо в кирпично-красную и лиственно-зеленую гостиную, словно был тут уже тысячу раз. Или попросту живет здесь, подумал Гай, знакомя его с собравшимися. Восторженно ухмыляясь, глаз не сводя с Гая и Энн, Бруно едва отвечал на приветствия, — два-три человека вроде бы его уже знали, показалось Гаю, — и только с миссис Честер Болтиноф из Манси-Парка на Лонг-Айленде Бруно раскланялся и схватил ее руку обеими руками, словно нашел союзника. И Гай с ужасом наблюдал, как миссис Болтиноф одарила Бруно широкой, дружелюбной улыбкой.