Роман Коробенков - Прыгун

Прошло еще полгода. Я наслаждался хладнокровием, все было ясно далеко наперед. Я отсыпался, отъедался, предавался туризму, в общем, вел свой обычный образ жизни, за одним изъятием — женщин вокруг меня поуменьшилось. Потом они исчезли, на этом зиждился свой собственный смысл, я точно знал его, хотя и делал вид, что все происходит неосознанно.

Тем не менее я настолько смирился с ожиданием, что тот самый день наступил для меня неожиданно.

Около пяти утра в белую дверь некоего скромного отеля в некоем замечательном городе на чудесной планете вставили ключ, который должен был находиться в кармане моих джинсов. Замок зачарованно щелкнул, в номер бесшумно впорхнула дьявольски красивая девушка, что так же тихо разделась и по-свойски забралась ко мне под одеяло.

Мы обнялись, наши тела давно были заточены друг под друга. Все края совпали, все ложбинки слились, раскаленное тепло захлестнуло два молодых разума, беспредельно и обоюдно тянущихся. Громко щелкнул телесный замок, головы совпали в границах красного цвета, дыхание стало одним на двоих. И сон тут же безжалостно смежил веки.

Наступило пять утра, страшное время быка, когда нужно спать и только, ни в коем случае не открывая глаза, чтобы не увидеть страшное. Мы проспали длинное количество часов, словно не осознав реальности происходящего. Каждый тянул тот самый замечательный сон, не желая его покидать, вожделея его продолжения.

Даже когда глаза распахивались навстречу друг другу, сквозь дрему, почти случайно, мы лишь тепло моргали в красивые лица, в престранном покое засыпая мгновенно. Наверное, было бы неинтересно проснуться, если не проснуться так, как проснулись мы.

Вместе.

— Доброе утро, — сказали мне удивительно теплым голосом.

— Привет, — сквозь намеренную паузу отозвался я.

— А где же мой кофе в постель? — спросила Сашенька, улыбаясь самой колдовской из своих улыбок.

— Наверное, там же, где мой, — старательно зевая, ответил я. — Я думал, это сон.

— Я тоже, — пожала она плечами и спрыгнула с кровати на пол.

— Чего ты так долго? — нахмурился я ей вслед.

— Соскучилась, — засмеялась она и спряталась за шумом воды. — Я думала помучить тебя еще пару лет, — добавила она, резко закрутив кран и тут же вновь его расслабив.

Я выбрался из одеяла, нашел брюки с сигаретами. Утренняя зябкость манила из-за прозрачного стекла, узкая булыжная улочка разбегалась на десяток длинных переулков, а я вытянулся на крохотном балконе над всем этим. Солнце только вылилось из-за будто рисованных домиков и выглядело совсем молодым и бледным.

Прохладно, голая кожа покрылась миллионной армией мурашек, тем не менее, прежде чем закурить, я жадно подышал сладким воздухом во все возможности легких. Дыхание тоже имело свой вкус, сейчас я явно чувствовал это. То самое ощущение в свое время притупилось из-за его неизменности, что привело к тому, что мы забыли вкус кислорода еще в детстве. Теперь я чувствовал это иногда, по крайней мере сегодня.

Потом я закурил, иллюзия пропала, я посмотрел вдаль, насколько позволял утренний туман. По его вине обзор был ограничен, потому картинка смотрелась рваной.

В стекло балконной двери очаровательно поскреблись, я обернулся и увидел удивленные глаза и беззвучно кричащий рот. Так оказалась воспринята моя абсолютно нагая фигура, подрагивающая на ветру и кутающаяся в узкий шлейф сигаретного дыма.

— Ты епизденически прекрасна, — сказал я, не пугаясь этих слов, лишь мат в момент тот был необходимым образом эмоционален. — И ты это знаешь. — Она не могла меня слышать, но по довольному выражению лица ее понял, что она меня слышала. — Но не злоупотребляй этим, — попросил я тихо и чуть меньше шевеля губами, отчего Сашка нахмурилась, но по взгляду я понял, что она разобрала и это. — А иначе, если потребуется повторить все то, что я сделал и делал эти несколько лет для твоего воспитания, я сделаю с легкостью опять. — Ее губы прижались к стеклу, всего две секунды, но я даже согрелся за прозрачной преградой. — И ты это знаешь. — Я пустил колечко, которое медленно вспорхнуло с моих губ и было настигнуто резким взмахом сигареты. — Это в моем стиле. — Клочок дыма превратился в сердечко.

Это выглядело красиво, я повторил, и сердце вышло еще более аккуратное. Сашкины влюбленные глаза сияли из-за стекла, и я, сообразив, что кошмарно замерз, метнулся к ней. Мы долго грелись в кровати, пуская дрожь, словно электричество, в тела друг друга, в тот момент она напоминала шарик в пинг-понге, который бродит по богатой территории наших кож.