Михаил Шахназаров - «Контрабас» и виски с трюфелями [сборник]

Анжела позвонила сама. Сказала, что готова и ждет не дождется, когда я приеду.

Разоделась — как на светский раут. Благо со вкусом. Цвета гармонировали, золото кожу не плавило.

— Ну, Миша, какую программу вы предложите гостье вашего хмурого города? — Кокетничала она умело.

— Я вот что предлагаю, Анжелика. Сейчас мы поужинаем в ресторане. Потом в Юрмалу можем съездить. Снимем номер в уютном отеле, погуляем по берегу моря. Плеск волн, крики чаек, озон, романтика…

— Ах, романтика… Я что, на шлюху похожа? Какие отели, какая Юрмала?

Я чуть не присел. Хотя куда садиться ниже водительского кресла?

— Нет, ну… ну, тогда после ужина можем поехать ко мне домой, — попытался защититься я.

— Это другое дело. Буду я еще по гостиницам шляться. И насчет ужина. Пункт, что говорится, обязательный. В Старом городе есть прекрасный рыбный ресторан. Милое заведение, отменная кухня. Мне там очень нравится, — она улыбнулась.

Ей там, видите ли, нравится. Восемь лет назад этот дорогой шалман еще не функционировал. Значит, она ходила туда не с мамой и папой. Стало быть, она тоже из банка данных, но из его «бриллиантового запаса». И в Риге женихуется не первый раз. Зайдем, а швейцар мило улыбнется и скажет: «Госпожа Анжела! Как долго вас не было. Мы помним наших лучших клиентов». Вот будет хохма.

Швейцар сусально улыбнулся, но промолчал.

Мы заняли столик у фонтана. По дну вяло елозили позвоночные: несчастные скалярии, шубункины и меченосцы, утомленные встроенными в дно софитами. Накрахмаленные лабухи пытались изображать джаз. Гарсон был похож на спившегося капитана рыболовецкой шхуны. Анжела пробежалась по меню. Заказала устриц, рыбное ассорти, бокал вина. Я ограничился водкой. Вид человека, сосущего устрицы, отбивает у меня аппетит.

— А здесь мило, не правда ли? С «Тремя пескарями», конечно, не сравнить, но все равно мило…

Начинается… «Домский собор, безусловно, красив, но не Кремль. В Юрмале приятно, но это не Серебряный бор».

— «Три пескаря» — это где второе по двести девяносто долларов?

— А что удивительного? Второе может стоить столько, сколько за него готовы заплатить.

— От кого-то я это уже слышал. Не то от босса корпорации «Даймлер», не то от Коко Шанель. Может, еще от Додика Аль Файеда. К несчастью, я с ними незнаком, мне их слова передали.

— По-моему, ты не в настроении. Ничего, что я на «ты»?

— Нет, все прекрасно, милая Анжелика. Отличный вечер, обворожительная девушка напротив, приятная музыка, урчание фонтанчика. Рыбки вверх плавниками курсируют. Все так романтично. Все так уютно и заманчиво.

— Да… Именно заманчиво. И романтично тоже. Только вот мебель они могли бы поменять. Стулья жутко неудобные.

Вот это подарочек. Такая же капризная сука, как и принцесса на горошине. Но к чему она это говорит? Думает, что я побегу к распорядителю и буду требовать срочно заменить мебель? Или просто желает держать меня в постоянном тонусе? Так я это проходил. Джазовые экзерсисы самоучек жутко нервировали.

— А устрицы немного горьковаты, — она скривила личико в притворной гримасе.

— И водка почему-то не сладкая. Вкусная, но сахара недоложили, — на этих словах я опрокинул рюмку и скорчил гримасу отвращения.

— Ты всегда такой злой?

— С чего ты взяла про злость? Третьего дня я, рискуя жизнью, затушил горящие почтовые ящики. Прожег новый свитер. Вчера купил бродяге литр водки и блок дорогих сигарет. Теперь он мой фанат, дежурит в подъезде. Сегодня утром пропустил на «зебре» брюхатую малолетку. Крикнула, что если родится сын, назовет в честь меня и даже сподобится впрыснуть мое отчество.

— Ерничаешь?

— Перечисляю список добрых дел.

— Ну не сердись. Ты принимаешь мои капризы слишком близко к сердцу. Я знаю, что немного избалована, — сказано было с интонациями пятиклассницы. — А о тебе практически ничего не знаю.

— Я в разводе.

— Ты мне говорил об этом по телефону.

— У меня есть дочка.

— И это я знаю.

— Жена баюкает ее песней Булановой «Не зови ты Мишку папой, не тяни его за лапу». По ночам дочка просыпается и зовет меня ором. Я в это время тоже просыпаюсь и вою на луну. Даже когда ее не видно. Шерстью обрастаю…

— Если ты не прекратишь, я встану и уйду.

Я прекратил. Хотя, если честно, мне хотелось, чтобы она ушла. Чтобы ушла, поймала такси и растворилась. «В Москву, в Москву, в Москву…» Там хек по двести девяносто баксов за порцию. Там именные бутики, о существовании которых не знают модельеры, чьими именами они названы. Там сумасшедший ритм, большие деньги и вечный фестиваль массового психоза. И эта девушка просто создана для жизни в таком городе. В этом златоглавом, белокаменном, первопрестольном, психоделическом мегаполисе.