Михаил Шахназаров - «Контрабас» и виски с трюфелями [сборник]

— Светочка, конечно же, все понимают, как тебе сейчас нелегко, — штампанул я. — Но тебя ждет новый вызов, новый трамплин. И я верю, что ты взлетишь, и взлетишь очень высоко.

— Ты прав. Но я договорю о том трамплине, по которому скользило наше радио. О высоком, опасном трамплине. Хочу сказать несколько слов о своих соведущих… О тех, с кем мне довелось вести эфир. Был Василис Торосидис, был Саша Ковальский, теперь вот ты, Артем. Но сильнее всех был и остается Андрей Горенко. Равных ему нет…

Имя Горенко в нашем эфире старались не произносить. Его знаниям и манере ведения передач завидовали многие журналисты. К высотам его профессионализма стремились многие негодяи. Андрей Горенко был одним из тех, кто доказал, что подонок и негодяй — это не просто человеческие качества.

— …Прости, Артем, но Горенко действительно лучший. Да, есть поступки, которые его не красят, но он профи. И он таким останется. Останется лучшим. Моя коллега Машенька Палей… Великолепная ведущая, умница. Но если спросить Машеньку, от кого у нее ребенок, она никогда не ответит. И не расскажет, как Андрей Горенко выставил ее с вещами за двери нашей радиостанции. С вещами выставил и с их общим ребенком, который тогда был еще грудничком… Машенька выдержала этот удар. Воспитывает красивого малыша, любима и узнаваема слушателями…

Люди за стеклом стали напоминать застывшие экспонаты. Я предпринял еще одну попытку съехать на розыгрыш маечки. Прикидывал в уме, кому Света не успела сказать спасибо. С редактором Наташей Веригиной поделился триппером юный шаурмист из Митино. Она любит молодых и чернявых. Наташа передала венерическую эстафету мужу. Диктор Вероника Юматова несколько лет назад подозревалась в отравлении пенсионерки. Бабульку напичкали ядом, квартиру благополучно отжали. Боря Савченко уже три месяца живет с активным оппозиционером Лешей Костенко. Карину Мамедову подозревали в связях с неофашистами. Казалось, голос Светы звучит откуда-то издалека.

— А наш водитель Рома Салихов! — Как же я мог забыть про Рому? — Вы не представляете, как мы переживали за Ромку. Помните тот случай, когда он насмерть сбил чету пенсионеров? Ведь сначала утверждали, что Рома был под градусом. А не было никакого градуса! И это доказала повторная экспертиза. Сколько эфирных минут я посвятила тому, чтобы отстоять правду. Нашу и Ромкину правду. Спасибо вам, родные коллеги! Поверьте, мне было очень нелегко все это делать с нуля. Но помогали вы. Вы и наши любимые радиослушатели. С понедельника Артем выйдет в эфир, а рядом с ним будет Таня Граббе. Милая Танечка Граббе, о которой хочется сказать так много. Как мы гасили ее конфликт с Вероникой! О-о-о! Всё, всё, всё! Звукорежиссер эфира показывает, что нас поджимает время. Люблю вас, дорогие мои! Счастья вам! И спасибо! Огромное спасибо за все!

Подниматься из кресла было тяжело. Взгляд скользил по ленте СМС-сообщений.

Смайлики со слезами, смайлики, блюющие зеленой мокротой, пожелания возвращаться и гореть в аду. В аппаратной не было никого, кроме звукорежиссера Лены. Она грустно улыбалась. У дверей студии стоял наш главный редактор Юра Царев:

— Прощание получилось несколько своеобразным, правда?

— Чересчур, — сказал я.

— Но ты не расстраивайся! — Юра похлопал меня по плечу. — С понедельника, можно сказать, новая жизнь! Света на телик, ты с Танечкой.

— А Танечку на телик не переманивают?

— Нет, что ты, что ты? Танечка у нас надолго. До прощаний еще далеко. Так что ты это, не переживай.

Подошел Стасик Малецкий. Худой, угрюмый, в глазах надежда:

— Тема, как прошло?

— Ты же знаешь.

— Меня в офисе не было. Поэтому я только краем уха слышал.

— И это даже лучше, — сказал я.

— То есть она и мне сказать спасибо успела?

— Нет. Тебе, Стасик, повезло.

За Стасом подошли Люда Скоблина и Катя Теменева с такими же вопросами. Упорхнули счастливыми. Поздним вечером позвонила Юля. Это она не спала ночами, проводила пробы ведущих, привлекала рекламу. Голос Юли звучал тихо. Она говорила, что до сих пор не может понять. Сказала, что переслушала запись эфира два раза. Ей было обидно за рыдающую дома Машу Палей и ее малыша. Беседовала со Светой. Несколько раз спросила, зачем. Света во всем обвинила меня и букет хризантем: расчувствовалась, мысли попали в хаос путаницы, говорить было тяжело. С правдой всегда так. Ее лучше не анонсировать.

Игорь ковырнул слабо прокопченное брюхо салаки. Раздавив рыбешку пополам, выпил оставшуюся водку, закусил. Качаясь из стороны в сторону, к столику подошла официантка.