Владимир Максимов - Снег, уходящий вверх…

Он очень плавно, как бы даже лениво, перебирал ногами, но скорость его при этом была нисколько не меньше, чем у Давыдова. И большие, прозрачные, похожие на шары воздушные пузыри, тоже не торопясь, с приличным интервалом между ними, тянулись от его акваланга к поверхности, где и встречались с бурливо-торопливыми Колиными.

Через мгновение оба акванавта один за другим исчезли в домике. А еще через несколько секунд вода в майне успокоилась и с обычным равнодушием глядела теперь в небо.

Но минут через пятнадцать она вновь ожила, и на ее поверхности показалась сначала рука с пустой бутылкой, а уж потом и голова Резинкова. И тут же вода в майне вновь забурлила от игривых пузырей, и на поверхности объявились Давыдов и Сударкин.

Вынув загубники и сняв маски (Давыдову кто-то помог снять гидрошлем, сработанный заодно с маской), они втроем (буквой «Г») облокотились о края лунки, как о край стола, и тут же Карабанов и Мурахвери поставили на лед перед каждым по стаканчику нашего фирменного экспедиционного коктейля, состоящего из спирта, который выдавался нам для протирки некоторых деталей акваланга, и брусничного сока, добытого из ягод, прибывших сюда в трехлитровых банках вместе с нами из домашних запасов Давыдова.

Соотношение спирта и сока бывало обычно шестьдесят к сорока. Иногда и семьдесят к тридцати, но… реже.

Лицо Сударкина было спокойным и приветливым. Лицо Резинкова (особенно губы) – слегка брезгливым, словно на прекрасно сервированном столе он вдруг в последний момент обнаружил отсутствие какого-то изысканного, но абсолютно необходимого в сей миг десерта. Лицо же Давыдова, в противовес резинковскому, сияло радостью. Общее у всех троих было только то, что глаза их хмельно блестели, словно они выпили под водой не одну, а как минимум по одной бутылке шампанского на брата!

– Пробка из бутылки никак не хотела выходить, – сказал Сударкин, вылезая из проруби.

Вода, струясь, стекала по его гидрокостюму. Он снял акваланг и не спеша отпил глоток коктейля, а стаканчик с оставшимся содержимым, легко согнувшись в поясе, поставил на лед.

Давыдов залпом выпил свою порцию, сидя на льду, словно на песчаном пляже, с ногами, опущенными в воду.

– Ну, мужики! Здорово! – пророкотал он. И было не совсем понятно – то ли этот возглас относился к коктейлю, то ли к подводному новоселью.

Резинков бросил в свой стакан кусочек льда и, положив левую руку на край лунки, по грудь в воде, не торопясь, причем с таким видом, будто это был не разведенный спирт, а газировка с брусничным сиропом, выпил коктейль. Ледышку, почти растаявшую в стакане, он, как горошину из трубки, выплюнул, и она, весело подпрыгивая, покатилась по льду.

– Мы все вам там оставили, – обратился он к Мурахвери. – Яблоки даже нарезали. Бутылку, думаю, сумеете открыть. Так что давайте, дерзайте!.. Правда, втроем там все же тесновато. Вдвоем, пожалуй, будет в самый раз.

Впоследствии эта традиция с коктейлем, который, по-видимому, за его мощь, особенно когда разведение было семьдесят к тридцати, а иногда и того более, когда спирт только слегка закрашивался брусничным соком, был назван нами «Моби Дик» по имени знаменитого Белого кита, созданного современником Гоголя Мелвиллом.

Правда, отмечались этим коктейлем именно в такой обстановке, на краю майны, только события, происходящие впервые.

Я тоже испытал на себе жгучую силу этого сугубо мужского напитка, когда впервые погрузился под лед. Но это было не в тот день…

А пока вторая тройка новосельщиков ушла под воду. А первая – переодеваться в водолазку с заранее протопленной там жаркой печкой. И я остался у проруби один, не считая, конечно, неба. И казалось, а вернее, так оно и было, что до меня сейчас никому нет никакого дела. Ибо еще вчера было решено, что я в подводный дом, как никогда не погружавшийся доселе, не полезу, поскольку меня надо будет особо тщательно страховать и все такое прочее. А заниматься ныне чем-нибудь всерьез никому не хотелось.

Одним словом, я был в тот день лишней морокой «на этом празднике жизни».

Через какое-то время разом из-под воды, как оторвавшиеся от своего груза круглые буйки, в своих разноцветных шлемах всплыли Путилов, Мурахвери, Карабанов. А уже переодетые «в сухое и штатское» Резинков, Давыдов, Сударкин принесли им «Моби Дик».

Пришедшая с берега Света готовила в вагончике обед.

Обещан был настоящий украинский борщ, тем более что у местных жителей нам удалось раздобыть достаточно постный кусок свинины, свеклу, морковь… А Света из своих запасов принесла еще и стакан белой фасоли.