Вейо Мери - Обед за один доллар (сборник)

— Кто первый встанет на часы? — спросил командир.

— Я, — отозвался лавочник.

— Ну что ж, хорошо.

— Я пошутил. Я всегда шучу. Прошу отменить команду. Вызвался кто-то из молодых.

Быстро темнело. Еще несколько минут назад можно было узнать стоящего в дверях человека, а теперь уже скоро не разберешь — лицом он стоит или спиной. Наверху рассказывали анекдоты, лавочник болтал не умолкая.

— Знаете, что случилось с той старой девой, которая пошла к доктору узнать — какой в ней изъян?

— Что же с ней случилось?

— А ничего. А знаете, что случилось в парикмахерской с тем мужиком, у которого все время дергался один глаз?

Сквозь березы виднелись огни большой избы. Окна напоминали окошечки в будке киномеханика, через которое снопы света тянутся на экран. Когда кто-нибудь в доме проходил перед лампой, все окно заполняла тень.

Внизу кто-то говорил о Маурице. Мауриц скончался — понял наконец командир. Сначала он подумал, что Мауриц — водитель, с которым случилось что-то смешное.

— Вот уж и Мауриц выпустил из рук баранку и отправился восвояси. Дом у него остался в полной исправности. Поди знай, кто там теперь станет хозяйничать. Так оно и получается, когда насос начинает шалить, тут, ребята, уже не до скорости, жми не жми на тормоза — все одно, черт побери. Если всю жизнь вкалывал, не покладая рук, так хоть та от этого польза, что отойдешь легко. Не успеешь и оглядеться — в каком порядке тут твое хозяйство останется.

— Вы это о ком? — спросил сверху лавочник.

— О Маурице.

— Маурицу пришел срочный вызов. Просто не верится. Я его в понедельник в лавке видал. Мужик был — само здоровье, хоть на выставку вези.

— Не курите здесь, — предостерег командир. — Еще пожар устроите. Я пообещал хозяину, что мы не спалим ему ригу.

— А как же этот Мауриц помер? — спросил лавочник.

— Пришел вечером с молотьбы, сел на лавку и вынул из кармана гребешок вычесать остья из головы. Поднял руку, провел гребешком по волосам и свалился на пол.

— Да, ребята, человеческая жизнь — штука ненадежная, — пустился рассуждать лавочник. — В Дании были такие кофейные чашки с надписями — вроде как у нас пишут «Папина чашка», «Мамина чашка», «Зайкина чашка», так там было: «Не тужи, жизнь такая потеха, из которой все равно живым не выберешься».

В риге стало тихо, солдаты уснули. Когда они поворачивались с боку на бок, солома шуршала. Многие, лежа на спине, храпели. Лавочник еще некоторое время поговорил, убаюкивая себя:

— Мауриц, ребята, был хороший мужик. Всегда возвращал долги, да и делал их неохотно. Мы всегда ладили. Я — честный человек, а когда покупатель тоже честный — все идет хорошо. Я ему сколько раз говорил: бери в долг. Долг — не грех. Вся коммерция на том стоит, что один другому доверяет. А то бы и промышленность и торговля остановились. Когда люди друг другу доверяют, значит — верят в то, что дела идут хорошо. Долг — это знак доверия…

Утро подкрадывалось медленно и осторожно, как неприятель. Падавшие с крыши похожие на стеклянные бусинки капли били по длинной луже, будто играли на ксилофоне. Командир спал у двери, разинув рот, словно упал сверху. Солдаты, выходя на улицу и возвращаясь, осторожно перешагивали через него. Лавочник и кое-кто из хуторян позажиточней пошли с молодым хозяином в дом выпить утреннего кофе. Сонные, с соломой в волосах, они сидели на скамье. Руки у них отекли и с трудом удерживали чашки.

— Как это вы, лавочник, пожилой человек, не устаете бегать за молодежью? — удивлялась старуха.

— Какой же я пожилой? — возразил лавочник. — Просто не слежу за собой.

Беседу прервала команда, донесшаяся с улицы. Командир начал строить отряд. Завтракающие заторопились. Лавочник по ошибке захватил чашку с собой и заметил это только в дверях. Спешка не позволяла ему принести чашку обратно на стол, а приличия не давали унести ее с собой. Наконец он поставил ее на пороге. Из-за этой возни он отстал от других и, бросившись в сени, захлопнул за собой дверь. Чашка слетела и завертелась на полу.

Солдаты выстроились перед ригой в две шеренги. Они дрожали от холода.

— Господин начальник, — сказал лавочник. — У лавочника Косонена куда-то запропастилось ружье.

— Ну идите поищите, — разрешил тот.

Лавочник пошел в ригу. Отряд ждал его возвращения. Через минуту он вернулся с винтовкой в руках и встал в строй.

— Обстановка такая: противник в той стороне, откуда мы пришли, — сказал командир. — Мы будем продвигаться по берегу реки, пока не столкнемся с противником. Река — боковая граница. Наша задача — застать противника врасплох. Поэтому нам до последней минуты надо скрывать наше передвижение и нашу численность. Чтобы выяснить расположение противника и его намерения, вышлем разведывательную группу. Она переправится через реку и пойдет по краю поляны вон в ту сторону. Ей нельзя себя обнаружить. О результатах доложите мне. Остальные останутся здесь, на опушке леса, в состоянии боевой готовности и укрепят свои позиции со всех сторон. Вопросы есть? Кто вызовется добровольно?