Мария Дуэньяс - Нити судьбы

— Да, разумеется, я знаю баронессу Шторер… Да-да, и Глорию фон Фюрстенберг тоже… Ну конечно, я слышала, что в Мадриде открывается «Хорхер».

Ужин прошел без эксцессов, и Бернхардт, к счастью, не обращал на меня внимания.

— Что ж, дамы, если вы не возражаете, мы вас ненадолго покинем, — объявил Мануэл после десерта.

Я нервно скрутила край скатерти. Нет, только не это, он не мог со мной так поступить. Ведь я выполнила все, что от меня требовалось, и теперь моя очередь получить что-то взамен. Мне пришлось заниматься гостями, старательно играя навязанную роль хозяйки, и я вполне заслужила награду. Обидно было упустить их именно в тот момент, когда они собирались обсудить то, что мне следовало подслушать. К счастью, за ужином выпили немало вина, и благодаря этому гости стали намного раскованнее. Прежде всего португальцы.

— Нет, да Силва, нет, о чем вы говорите! — воскликнул один из них, звучно похлопав Мануэла по спине. — Не будьте таким старомодным, дружище! В современном мире, в столице, жены сопровождают мужей повсюду!

Мануэл несколько секунд колебался; он, несомненно, предпочел бы вести разговор без посторонних, но португальцы не оставили ему выбора: шумно поднялись из-за стола и в приподнятом настроении направились обратно в гостиную. Один из них приобнял да Силву за плечи, другой предложил мне руку. Португальцы явно пришли в хорошее расположение духа — первоначальная скованность, овладевшая ими в этом роскошном доме, исчезла. В тот вечер они собирались заключить договор, благодаря которому навсегда забудут о бедности, и не видели причины, почему их жены не могли стать свидетельницами этого знаменательного события.

В гостиную подали кофе, ликеры, сигары и конфеты, и я вспомнила, что покупкой последних занималась Беатриш Оливейра. Так же как и заказом цветочных композиций, отличавшихся сдержанной элегантностью. Я подумала, что орхидеи, полученные мной этим вечером, выбирала тоже она, и вдруг задрожала при воспоминании о неожиданном визите Маркуса. Думая об этом, я испытывала двойные чувства: нежность и благодарность за его беспокойство обо мне и в то же время страх из-за шляпы, попавшейся на глаза помощнику да Силвы. Однако Гамбоа по-прежнему не давал о себе знать: возможно, мне повезло и он ужинал дома, в кругу семьи, слушая сетования жены о ценах на мясо и постепенно забывая, что обнаружил присутствие другого мужчины в номере иностранки, за которой ухаживал его шеф.

Хотя Мануэлу не удалось провести переговоры в отдельной комнате, он позаботился, чтобы мы расположились довольно далеко друг от друга: мужчины — в одном конце просторного зала, в кожаных креслах перед незажженным камином, женщины — у огромного окна, выходившего в сад.

Мужчины приступили к делу, а мы тем временем наслаждались шоколадными конфетами. Разговор начали немцы, сдержанно излагая свои предложения, и я, напрягая слух, мысленно записывала все, что удавалось услышать. Шахты, концессии, разрешения, тонны. Португальцы возражали и спорили, громко и торопливо. Вероятно, немцы выдвигали не самые выгодные условия, но люди из Бейры, недоверчивые и настороженные, были полны решимости не уступать. Атмосфера, к счастью для меня, накалялась все больше. Голоса звучали теперь совершенно отчетливо, временами переходя на крик. Между тем моя голова, работавшая как машина, не переставала записывать все, что они говорили. Я не могла вникнуть во все подробности, но ловила множество обрывочных сведений. Штольни, корзины, грузовики, бурение, вагонетки. Чистый вольфрам, вольфрам высокого качества, без примеси кварца и пирита. Экспортные пошлины. Шестьсот тысяч эскудо за тонну, три тысячи тонн в год. Долговые обязательства, золотые слитки, банковские счета в Цюрихе. Помимо всего этого, мне удалось почерпнуть и несколько сочных порций более связной информации. Да Силва несколько недель посвятил тому, чтобы собрать владельцев крупных месторождений и устроить их эксклюзивные переговоры с немцами; если все пойдет как задумано, то меньше чем через две недели они резко и одновременно прекратят все поставки британцам.

Услышав, о каких суммах идет речь, я поняла, почему владельцы вольфрамовых рудников и их жены выглядят настоящими нуворишами. Новые перспективы превращали вчерашних крестьян в зажиточных собственников, избавляя от необходимости работать: блестящие авторучки, золотые зубы и меховые горжетки — самое малое, что они могли продемонстрировать в ожидании миллионов эскудо, которые готовились выложить немцы за доступ к вожделенным месторождениям.