Мария Дуэньяс - Нити судьбы

— Не беспокойся, я умею быть осторожной. В записке, которую передал мне в казино, ты спрашивал, что стало с той Сирой из Тетуана. Вот, ты видишь ее перед собой: более сильную. И в то же время более недоверчивую и разочарованную. А теперь позволь задать такой же вопрос тебе, Маркус Логан: что стало с журналистом, который приехал, израненный, в Африку, чтобы взять интервью у верховного комиссара, а потом так и не…

Я не успела закончить фразу, прерванную раздавшимся стуком в дверь. Кто-то, явившийся крайне не вовремя, стучал очень настойчиво. Я инстинктивно схватилась за руку Маркуса.

— Спроси, кто там, — прошептал он.

— Это Гамбоа, помощник сеньора да Силвы. Я принес вам кое-что от него, — донесся голос из коридора.

Маркус в три больших шага исчез в ванной комнате. Я медленно подошла к двери, взялась за ручку и, несколько раз вдохнув и выдохнув, наконец открыла, стараясь выглядеть как можно естественнее. Передо мной стоял Гамбоа с чем-то легким и роскошным, завернутым в шелковую бумагу. Я протянула руки, чтобы принять неизвестный подарок, но Гамбоа не отдал мне его.

— Давайте я лучше сам куда-нибудь их поставлю, они очень хрупкие. Это орхидеи, — пояснил он.

Я заколебалась. Хотя Маркус прятался в ванной, было рискованно впускать этого человека в комнату, однако, не разреши я ему войти, он мог бы подумать, будто я что-то скрываю. А в тот момент мне меньше всего требовалось навлекать на себя подозрения.

— Проходите, — наконец произнесла я. — Поставьте цветы на письменный стол, пожалуйста.

Через секунду я поняла, что произошло нечто ужасное, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Исчезнуть, испариться — мгновенно и навсегда. Чтобы не сталкиваться с последствиями того, что предстало перед моими глазами. В центре узкого стола, между телефоном и позолоченной лампой, лежало нечто совершенно невообразимое. Нечто абсолютно неуместное, его никто не должен был видеть в моем номере. Никто — тем более человек, работавший на да Силву.

Я поспешила исправить положение, едва осознав свою оплошность.

— А нет, лучше поставьте их сюда, на скамейку в изножье кровати.

Гамбоа молча подчинился, но я поняла, что от его внимания не ускользнула компрометирующая меня вещь. Еще бы. Ведь лежавшее на полированной поверхности стола мне не принадлежало и выглядело очень странно в номере одинокой женщины, а потому просто не могло остаться незамеченным: это была шляпа Маркуса.

Он вышел из своего укрытия, едва услышав звук закрывшейся за Гамбоа двери.

— Уходи, Маркус. Уходи отсюда, пожалуйста, — настойчиво попросила я, прикидывая, сколько времени потребуется Гамбоа, чтобы доложить своему шефу об увиденном. Если Маркус и осознал, насколько катастрофичные последствия могла спровоцировать его шляпа, то не показал этого. — И не беспокойся за меня: завтра вечером я возвращаюсь в Мадрид. Сегодня моя последняя ночь в Лиссабоне, так что…

— Ты действительно завтра уезжаешь? — спросил Маркус, взяв меня за плечи. Несмотря на сильнейшую тревогу и страх, я почувствовала давно забытые ощущения.

— Да, завтра вечером, на «Лузитания экспресс».

— И больше не вернешься в Португалию?

— Нет, пока не думаю об этом.

— А в Марокко?

— Тоже нет. Я останусь в Мадриде, там сейчас мое ателье и моя жизнь.

Несколько секунд мы хранили молчание. Возможно, думая об одном и том же: «Как жаль, что наши пути вновь пересеклись в такое трудное время; как грустно, что нам приходится друг другу лгать».

— Береги себя.

Я молча кивнула. Маркус дотронулся до моего лица и медленно провел по щеке пальцем.

— Жаль, что мы не познакомились ближе в Тетуане, правда?

Я поднялась на цыпочки и тронула его щеку прощальным поцелуем. Когда мы вдохнули запах друг друга, ощутили соприкосновение нашей кожи и мое дыхание обдало жаром его ухо, я прошептала в ответ:

— Безумно, безумно жаль.

Маркус бесшумно вышел, и я осталась одна, в компании самых прекрасных орхидей, которые когда-либо видела, едва сдерживаясь, чтобы не побежать вслед за ним и не броситься ему на шею, — ведь это было бы настоящим безумием.

Когда мы подъехали, у дома уже было припарковано несколько машин. Темных, больших, блестящих. Внушительных.

Вилла да Силвы находилась за городом, недалеко от Эшторила, но все же на достаточном расстоянии, чтобы оттуда нельзя было добраться пешком. По дороге я обратила внимание на некоторые указатели: Гинчу, Малвейра, Колареш, Синтра. Впрочем, я все равно не имела точного представления, где мы оказались.