Мария Дуэньяс - Нити судьбы

— Мы находимся здесь в безусловно невыгодном положении, и нам меньше всего хотелось бы это усугублять, — медленно сказал он. — Несколько месяцев назад гестапо предприняло ряд угрожающих шагов, и они принесли определенные плоды: ваша подруга госпожа Фокс, например, вынуждена была покинуть Испанию. И к сожалению, это не единственный случай. То же самое пришлось сделать и нашему врачу из посольства, большому моему другу. А сейчас перспектива и вовсе не радужная. Действия немцев станут еще более открытыми и агрессивными. Еще более опасными.

Я не перебивала Хиллгарта и внимательно слушала, не сводя с него взгляда и дожидаясь, когда он закончит свои объяснения.

— Не знаю, полностью ли вы осознаете, насколько серьезно ваше положение, — понизил голос Хиллгарт. — Харис Агорик приобрела большую известность среди немок Мадрида, но, скомпрометировав себя — как это чуть не произошло вчера, — вы вызовете крайне нежелательные последствия. Для всех.

Я поднялась и направилась к окну, но, не решившись подойти слишком близко, посмотрела сквозь стекла издалека, стоя спиной к Хиллгарту. Зеленые ветви деревьев доходили до второго этажа. На улице было еще светло — с приходом весны дни стали длиннее. Я напряженно размышляла над словами Хиллгарта.

— В таком случае не стоит ли закончить наше сотрудничество? — не глядя на него, наконец произнесла я. — Возможно, так будет лучше. И для меня, и для вас.

— Об этом не может быть и речи, — решительно воспротивился Хиллгарт. — Все, что я только что сказал, не более чем предостережение на будущее. Мы не сомневаемся, что вы учтете наши рекомендации и впредь не допустите подобных просчетов. Нам ни в коем случае не хотелось бы расставаться с вами, тем более сейчас, когда мы собираемся поручить вам еще одно задание.

— Что, простите? — удивленно спросила я, оборачиваясь.

— У нас есть для вас новое задание. О сотрудничестве попросили непосредственно из Лондона. Первоначально мы рассматривали другие варианты, но в свете случившегося в эти выходные приняли решение доверить это дело вам. Ваша помощница сумеет заменить вас в ателье на пару недель?

— Ну, не знаю… может быть… — пробормотала я.

— Думаю, сумеет. А своих клиенток ненавязчиво поставьте в известность, что вас не будет в Мадриде некоторое время.

— И как мне объяснить свое отсутствие?

— Не нужно ничего особо придумывать: просто скажите, что возникли кое-какие дела в Лиссабоне.

В одно прекрасное утро в самом разгаре мая я сошла с поезда «Лузитания экспресс» на вокзале Санта-Аполония. Я везла с собой два огромных чемодана со своими лучшими нарядами, запасясь также невидимым багажом инструкций и уверенности: этого, как мне казалось, достаточно, чтобы успешно справиться с возложенным на меня заданием.

Мне пришлось преодолеть много сомнений, прежде чем убедить себя взяться за это дело. Я размышляла, взвешивала все «за» и «против», перебирала альтернативы. Я знала, что решение в моих руках: только я могу сделать выбор — продолжать ли беспокойную двойную жизнь или отказаться от нее и зажить нормально.

Второй вариант, наверное, был наиболее благоразумным. Я устала обманывать всех вокруг, не имея права на откровенность, строго соблюдать ограничительные инструкции и быть все время настороже. На пороге тридцатилетия вся моя жизнь была пропитана фальшью, а прошлое сшито из искусно выкроенных лоскутков лжи. И хотя меня, казалось бы, окружала роскошь, по вечерам — как несколько месяцев назад мне бросил в лицо Игнасио — я превращалась в одинокого призрака, обитавшего в доме, населенном лишь безмолвными тенями. После встречи с Хиллгартом я почувствовала зарождающуюся враждебность к нему и всему остальному его лагерю. Они втянули меня в свои непростые дела, убедив, будто таким образом я могу помочь своей стране, однако за столько месяцев работы ровным счетом ничего не изменилось и Испания по-прежнему стояла в шаге от рокового решения о вступлении в войну. Однако, несмотря ни на что, я все это время прилежно соблюдала взятые на себя обязательства: стать бесчувственной эгоисткой, жить в чужом для меня мире, не соприкасаясь с настоящим Мадридом, и отказаться от близких людей и своего прошлого. Я пребывала в постоянной тревоге и страхе, проводила ночи без сна и целыми днями не знала покоя. И теперь от меня требовали еще и отдалиться от отца, который был единственным светлым лучом в моей беспросветной жизни.