Вне зависимости от осведомленности, присущей ряду авторов, произведения, подобные «Освобожденному миру» Уэллса, похоже, обладают специфическим звучанием, словно их провидческий потенциал не может быть оценен ни немедленно, ни при первой проверке, и только течение времени позволит ему раскрыться в полной мере.
Наконец, некоторые события, подобные крушению «Титаника», похоже, обладают таким эмоциональным зарядом, что не могут, согласно определению Пруста, полностью вместиться в то короткое время, которое им отведено, и являют результаты еще до того, как события свершатся, рассеивая в прошлом скоротечные проблески будущего, которые улавливают творческие личности.
И хотя исследование каждого литературного и художественного произведения с целью установить, являются ли они носителями знаков-предвестников, на повестке дня не стоит, выявление этих знаков должно находиться в зоне внимания политиков и ученых, чтобы способствовать скорейшему созданию двойного картографирования, учитывающего произведения искусства, уже явившие свой провидческий потенциал, и одновременно географические и временные зоны риска, ибо их объединение рождает потребность в их осмыслении.
Проведение такого картографирования совершенно необходимо, ибо если войну или природные катастрофы предусмотреть легко, то провидческие произведения интересны тем, что они помогают задуматься о немыслимом .
Бросая вызов мысли, неведомое может обрести неожиданную форму, как, например, извержение вулкана Фудзи или возврат к каннибализму, явления, которые хотя и вписываются в последовательность событий уже случившихся, но не поддаются вычислениям, основанным на правдоподобии.
Труднее поддаются осмыслению небывалые прежде конфигурации – такими в свое время были рождение тоталитаризма и первые теракты исламистов, – подчиняющиеся законам с непредвиденными ограничениями, которые не являются продолжением существующих законов и устанавливающие формы рациональности, выходящие за рамки нашего понимания.
Писатели и художники имеют больше возможностей представить себе возникновение небывалых явлений и конфигураций, ибо пребывают в абсолютном центре разноплановых реализаций возможного, в этом саду, придуманном Борхесом, где создаются все воображаемые истории и куда они, в сопровождении творцов менее благонамеренных, иногда имеют шанс попасть.
Теория, согласно которой литература и искусство являются сейсмографами, способными время от времени регистрировать вспышки из будущего, не должна, разумеется, умалять ту роль, которую играет наше чтение в формировании параллелей между художественными произведениями и реальностью.
Действительно, теоретики совпадения небезосновательно подчеркивают исключительную способность человека воспроизводить аналогии и вязнуть во множестве сходных фактов и разрозненных во времени и пространстве текстов, логику которых он постфактум изобретает заново.
Но даже когда мы читаем эти произведения, переживая и зная заранее, чем они закончатся, и выбираем отрывки, способные подтвердить их провидческие свойства, проблески возможного будущего в них не угасают.
Проблески, способные расширить наше видение будущего и одновременно заранее подготовить нас к непоправимому, к встрече с самым худшим; понимая, что защита, которую должны предоставить нам те, кто нами правит, иллюзорна, мы должны принять меры, чтобы защитить самих себя
Рассказ «Белый призрак катастрофы» американского писателя Торнтона Дженкинса Хайнса, опубликованный в 1912 году в «Попьюлар мэгэзин» под псевдонимом Майн Клюн Гарнет, вполне соответствует выводам этой книги[В частности, рассказ был напечатан в: Capt. Mayn Clew Garnett, The Chief Mate’s Yarns. Twelve Tales of the Sea. New York, G.W. Dillingham Company, 1929, p. 5–41.].
В нем говорится, как корабль под названием «Адмирал» по приказу капитана, не внимавшего призывам своего помощника проявить благоразумие, шел ночью с непозволительно высокой скоростью двадцать два с половиной узла – точь-в-точь скорость «Титаника» – и в конце концов врезался в айсберг и потерпел крушение. Нехватка спасательных шлюпок привела к смерти сотен тысяч пассажиров.
Рассказ был напечатан в мае, после катастрофы «Титаника», но на самом деле Дженкинс Хайнс отдал свой текст в газету в апреле, как раз перед отплытием судна, и только трудности издания отсрочили публикацию на несколько недель.
Таким образом, когда рассказ печатался и первые экземпляры уже лежали для продажи в киосках, 10 апреля «Титаник» с Уильямом Томасом Стедом на борту на глазах Моргана Робертсона отправился из порта Саутгемптон в свой первый и последний путь.
Читать дальше