Пьер Байяр - «Титаник» утонет

В начале пьесы мы встречаемся с двумя персонажами, названными просто А и Б, которые оказались «узниками, запертыми под обломками рухнувшего в результате стихийного бедствия дома, разграбленного и без выхода» [44] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p. 17. :

Б: В странном неясном пространстве.

Пространстве непостижимом.

А: Пространстве разрушенном.

Б: Пространстве растерзанном.

А: Пространстве раздробленном. [45] …

А: Нет больше пространства.

Б: Нет больше времени [46] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p.19. .

Пьеса построена вокруг немногословного диалога двух персонажей, которые, оказавшись запертыми в пространстве, откуда они не могут выбраться, в ходе более или менее абсурдного диалога представляют окружающий их апокалиптический универсум.

Хотя в тексте напрямую и не говорится, когда разразилась катастрофа, подробности которой в нем описаны, однако не остается никаких сомнений, что речь идет о землетрясении 12 января 2010 года, и любой житель Гаити это понимает, ибо ссылки на природное бедствие многочисленны и очевидны.

Действительно, речь, без сомнения, идет о городе, рухнувшем после подземного толчка в бездну и явившем нам целый ряд картин одна ужасней другой: «Нагромождение хлама, обломков, мусора и отбросов, скопившихся в городах, каналах, реках, грязных илистых устьях, впадающих в океанские воды, превратившиеся в вязкие болота» [47] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p.22. .

Урбанистический пейзаж, детали которого настолько реалистичны, что просто не могли быть придуманы, наглядно напоминает о разрушениях и опустошениях, вызванных губительной силой землетрясения:

А: Настоящая оргия злоключений. Гостиничные неприятности. Планета в разломе.

Б: Мы отплясываем на наших руинах. И вертим задом среди бездумного разгула.

А: Беззаботно топчемся в пьяном угаре, скачем по обломкам, по нечистотам, по нашим мерзостям и нашим отходам [48] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p.23. .

Местами кажется, что напоминание о катастрофе зримо заполняет собой все, даже речь, слова которой, словно рассыпавшийся в прах город, осыпаются, столкнувшись с тем невыразимым, что не может найти место в упорядоченном описании.

Драма заключается не только в разрушении города, в котором очевидно повинны силы земных недр, ее причина обозначена очень точно и даже названа самим поэтом: «Нет света! Никакого света! Чертовски темно! Дурацкие сумерки, сочащиеся через арматуру, разбитую бессовестными подземными толчками» [49] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p.45. .

Тот самый миг, когда земля раскололась, скоротечный и бесконечный одновременно, миг, когда планета заколебалась, восстанавливается при помощи письма, выбора ритма и игры звуков и слов, стремящихся оживить движение, ведущее к разрушению: «Но планета шатается. Планета качается. Планета разрывается. Планета раздирается. Планета спотыкается. Планета оплошала. Планета завихляла. Планета затряслась и зашлась, от ужаса потрясенная и страхом разворошенная. Нет света. Ни единого огонька. Ты не чувствуешь, как земля кренится. Земля склонилась» [50] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p.53. .

Колебания земли продолжаются и после того, как земля раскололась, и выжившие, подобно двум персонажам, чей диалог несет слово поэта, погружаются в мир, где у них больше нет целей, которые помогли бы им выбраться:

А: Послушай, в какую это завальную яму нас занесло?

Б: Понятия не имею. Полностью отрезаны от мира.

Совершенно пропащие.

А: Лишь тени вокруг нас порхают.

Б: Мы слышим крики. Но не видим никого.

А: Спереди сзади.

Справа и слева,

Полверха и полниза.

Головой вниз [51] Franketienne, Melovivi, ou le Piège. Riveneuve Editions, 2010, p.18. .

Так пьеса пытается заставить зрителя пережить особое головокружение, вызванное землетрясением, головокружение, угрожающее не только физическому здоровью, но и способное полностью уничтожить систему знаков, связывающих нас с миром и дарующих непрочную опору хрупкому чувству нашей идентичности.

По отношению к остальной литературе, посвященной землетрясению на Гаити – среди которой упомянутые выше романы, – пьеса Франкетьена занимает особое место, ибо она написана за два месяца до катастрофы. В момент землетрясения она была не только завершена, но ее уже репетировали на сцене.

Но даже если Гаити, по определению геологов, относится к сейсмической зоне, такой силы землетрясения, как в 2010 году, происходят там далеко не часто [52] Предшествующее сильное землетрясение случилось в 1904 году; к нему следует также добавить удар стихии в 1946 году, обрушившийся на северную область Доминиканской республики. . А пьеса-предчувствие Франкетьена тем более поразительна, что она написано незадолго до наступления катастрофы, словно поэт физически ощущал ее приближение.