Владимир Топилин - Таежная кровь

Есть еще одно важное обстоятельство для охоты зимой. Опытный охотник знает, что соболь любит проверять колодины: кедровые, пихтовые, еловые, какие только могут быть в тайге. Потому что в них кроме мышиного семейства может оказаться запас пропитания, который другой такой же, как он, хищный зверек иногда оставляет. И соболю надо обязательно пройти в этот пустотелый ствол, проверить, что там лежит и по возможности «испробовать» запасы своего собрата. Учитывая это, Топ однажды сделал, срубил свою ловушку, которую назвал «кулема с очепом».

На первый взгляд, обыкновенная верховая кулемка, срубленная наискось: торцы порога и давка прибиты ко второму дереву несколько выше, «рабочий механизм» свободен, лежит на снегу и на очепе (толстая жердь, противовес, прихваченный к стволу кедра с внутренней стороны). На давке вертикально, сбоку, крепится небольшой клин. Очеп фиксируется колышком с фаской, заранее забитым в землю. Насторожка обыкновенная, челачная. У ствола дерева, где настораживается челак, на снег ложится пустотелая колода, в которую кладется приманка. Сверху, как всегда, – навес из веток.

Принцип работы прост. Известно, что соболь в ловушку, устроенную на земле, идет более охотно, лучше, чем на верху. Низовая кулема дает простор. Колодина и спрятанная приманка – интерес. Пытаясь пройти в колоду, аскыр идет через челак. Насторожка срабатывает, давок падает. Одновременно, сдавливая зверька, верхняя жердь, падая, клином выбивает с колышка очеп, который под действием собственного веса опрокидывается и поднимает кулему с добычей на некоторую высоту. На высоте добытый зверек сохранится, его не испортят грызуны. Такую ловушку можно проверять один раз в двадцать-тридцать дней.

Для несведущего в промысловых делах человека довольно подробное объяснение может показаться нудным, лишним. Читая эти абзацы, кто-то скептически спросит: «Зачем все это?» Однако, по мнению автора этих строк, это написано для узкого круга читателей, в основном сибиряков, среди которых преимущественно люди тайги. Возможно, им будет интересно познакомиться с моим опытом. А у тех, кто заставил себя потратить время на чтение, автор просит прощения.

Какой-нибудь промысловик скажет: «Слишком все запутано и сложно. Чтобы сделать такую ловушку, надо много времени». Действительно, так. Но опытный соболятник знает, что в тайге все измеряется качеством, а не количеством. Так не лучше ли за один день срубить две ловушки, в одну из которых обязательно попадется соболь, чем двадцать «пустострелов», которые простоят без дела весь сезон? Впрочем, у каждого свое мнение.

Вот в такой самолов попался соболь. Тот аскыр, что приходил к ловушке не единожды, крутился рядом, но опасался по какой-то причине лезть в творило, а потом все-таки заскочил. А «шакал» его снял. Это было видно сразу по старым собольим четкам, легким ворсинкам под давком. И то, в каком положении находилась кулема: в поднятом, оторванном от земли состоянии, спущенная – говорило о том, что ловушка сработала. И не просто так, а по соболю. «Шакал» даже не побеспокоился насторожить ее заново. Может быть, не знал, как ее взвести. Или же был так уверен в своей безнаказанности, что не соизволил приложить руку, чтобы «замести» свои следы. Это была наглость, преступление всех законов тайги.

Пройти по путику – это еще не грех. Можно объяснить эти действия как вынужденные. Например, необходимость выйти по твердому следу, в нужном направлении к поселению. Но снять пойманного соболя – это уже не «шанежки». Когда-то за это «присаживали на пику».

И опять следы. Лыжня теперь уже чужая. По путику Топа. Как камень на шею. Как падение со скалы. Как ушат ледяной воды в сорокаградусный мороз. Припорошенный снегом сдвоенный «ход» чужого человека. Топ разозлился. Но все еще на что-то надеялся. Думал, что там, на второй избушке, он увидит незнакомца, который в оправдание своим действиям что-то расскажет. А на правилке будет висеть его соболь. Он подаст шкурку и скажет: «Вот, возьми, это твой. Я снял его, чтобы не съели мыши». И все встанет на свои места. Они познакомятся и будут разговаривать долго, может быть, всю ночь. Как старые, добрые друзья. Потому что тайга сближает и делает людей честнее и справедливее. Плохие люди в тайге долго не задерживаются.

Зря успокаивал себя. Пришел на избу, а там – никого. Только вчерашние следы «шакала»… Наполовину пустая поленница дров. Исчезла часть продуктов. Нет приемника, и тем более шкурки соболя. Не снимая одежды в остывшей избе, Топ сел на холодные нары. Не замечая прохлады, снял рукавицы, стал кусать снежок. А на душе – чернота. Как будто умерла его любимая собака. Или украли ружье. А может даже, кто-то с насмешкой сказал, что ему изменила жена.