Михаил Вольпе - Петух пропел в бухте (сборник)

Мане Кин протестующе замахал руками.

— У меня нет никакой охоты уезжать отсюда. — Это был его обычный зачин, а для вящей убедительности он добавил: — Так или иначе, кто покидает землю, теряет душу, а я не хочу терять душу. — И он замолчал, внезапно смутившись своей откровенностью.

— Зачем ты сегодня ходил к куму Жоан Жоане, а? Эта гнусная обезьяна не пожелала мне ничего рассказывать. Положи-ка на стол бананы и усаживайся поудобней, мальчуган. Тебя же не привязали к этому месту, весь дом в твоем распоряжении. Просунь ноги под лавку, вот так. Тебе сейчас нужны деньги, правда? Это я сразу понял. Все мы подыхаем нынче с голоду в этой проклятой дыре на краю света… Когда я был в твоем возрасте, я воровал деньги у родного отца и все их проматывал. Ты вот повторил мне слова ньо Лоуренсиньо: «Кто покидает землю, теряет душу». Чертов старик только и знает, что твердит их днем и ночью. Однажды он и мне сказал то же самое, но я его здорово отбрил. Знаешь, как я ему ответил? «Видите ли, ньо Лоуренсиньо, жизнь, по-моему, гроша ломаного не стоит, если заботишься только о плоти. Но вы давно меня знаете и знаете, что я терпеть не могу вьюков с поклажей: тяжелая ноша хороша для скотины. Тому, кто теряет душу и не приобретает взамен другой, становится легче, это уж как пить дать». Он, ясное дело, тут же хвать камень, но я-то отлично знаком с приемчиками Лоуренсиньо… — Он весело расхохотался, хлопая ладонями по коленям. Мане Кин внезапно успокоился, вдруг почувствовал себя свободней. Сансао дружески потрепал его по плечу: — С какой стати, дурачок, тебе вдруг позарез понадобились деньги?

— Мне хотелось бы разработать источник около Речушки и сделать еще несколько террас. Вода там почти иссякла. Уверяю вас, у меня нет никакого желания уезжать отсюда. Если удастся раздобыть денег, я смогу расчистить от сорняков участок на Северной стороне, а то их развелось там видимо-невидимо…

— Экая беда, скажите на милость! — прервал его Сансао, махнув рукой. — Выкинь из головы и Северную сторону, и поливные земли, и свой драгоценный источник и тому подобную чепуху. Пускай земля зарастет сорняками. Сорная трава не требует ухода. Заведи лучше коз, парень, мой тебе совет. Бери пример с меня. Пускай земля зарастет сорняками. Они живучи, как кошки. В моем хозяйстве с сорняками борются козы и коровы и дают мне сыр и масло. А мне так даже спокойнее. Вот только не хватает терпения возиться с арендаторами… — Он украсил стену отличным плевком.

Ни стыда, ни совести у этого ньо Сансао. Ему принадлежит множество превосходных земель, гибнущих от сорняков, каналы повсюду захламлены мусором, выгоны для скота не огорожены, коровы пасутся одни, без пастухов, а неорошаемые участки на севере вообще предоставлены на милость божью…

Мане Кин вспомнил о поручении матери. Воспользовавшись тем, что Сансао направился в глубь комнаты, он торопливо заговорил:

— Матушка Жожа просила передать вам, ньо Сансао, что крестный Жокинья застал сегодня утром вашу корову у нас в огороде, она щипала фасоль. Веревки на ней не было, и он прогнал ее вверх по ручью. Если вы не стреножите коров и они снова перелезут к нам, матушка Жожа будет на вас жаловаться. Она велела вас об этом предупредить. Я еще не был на поле и не видел своими глазами, какие убытки нам причинила ваша скотина. Вы должны огородить пастбище надежным забором, дальше так продолжаться не может.

Он слышал, как Сансао снял с кувшина крышку и вновь положил ее обратно, слышал, как пролилась на пол вода. Хозяин долго разыскивал что-то в темноте. Он вернулся, неся в руках литровую бутылку с прозрачной жидкостью и толстый, с захватанными краями стакан. Сансао не выказал ни малейшего смущения, будто слова матушки Жожи вовсе и не относились к нему. Он поднес бутылку к самому носу Мане Кина, посмотрел на свет, падающий сквозь раскрытую дверь, и, подмигнув, доверительно сообщил:

— Только для близких друзей, язык проглотишь. Мне прислал эту бутылку приятель из Большой Долины. Тамошние крестьяне здорово умеют варить грог, черт бы их подрал. — Он налил стакан, протянул его Кину. — Смотри, сколько пены! Знающему человеку достаточно взглянуть, сразу поймет, каким напитком его угощают. — Он поставил бутылку на стол и, пока Мане Кин смаковал грог, подошел к двери и завопил во всю глотку: — Шико! Дьявольское отродье, где тебя носит нелегкая?

Не перставая кричать, Сансао выбежал во двор.

Шико наконец объявился, мигая распухшими со сна глазками.