Ирвин Уэлш - Три истории о любви и химии (сборник)

– Je suis une booler, – хихикает Эрик.

– Да нет же, Ллойд, – дуется Воан. – Я только говорю, что ты здесь не член клуба. Ты гость. И за тебя отвечают те, кто тебя привел. Вот и все, что я хочу сказать.

– Ага… все путем… – мычит Эрик.

– Это как тот клуб, куда ты ходишь, Ллойд. Тот клуб на Венью. Как он называется?

– «Пьюр».

– Да, точно. Вот представь, ты в «Пьюре», а тут я должен прийти, и ты меня записываешь…

– В качестве гостя, – фыркаю я.

Ох как мне становится смешно от этой мысли. Старина Эрик тоже заходится. Похоже, нас обоих сейчас выпрут.

– В качестве гостя… – Вот и Воана прихватило.

И тут я подумал, как я набрался. Смешлейтенант Бигглс навис над угрюмым метрополисом Сучьего города… Старина Эрик начинает подхрюкивать, а Воан продолжает:

– В качестве дорогого гостя братца Ллойда в одном из клубов, им посещаемых…

Нас вдруг прерывает клокотание Эрика, который чуть блеванул на стол. Тут сразу же крепыш в блейзере и со значком подбегает к нему и хватает его пинту:

– Все, хватит! На выход! На выход!

Воан выхватывает у него кружку:

– Да нет, блин, совсем не на выход, Томми.

– Нет, твою мать, все! Все, – веско заявляет крепыш.

– Не надо тут подбегать к нам и кричать, что «все», – говорит ему Воан, – потому что это совсем не все.

Я стучу Эрика по спине, помогаю ему подняться и веду беднягу в сортир.

– Яшно, как божий жень, – слышу я его шипение, он едва успевает хватить воздуха между приступами рвоты. Полный унитаз наблевал.

– Все нормально, Эрик, все в порядке, дружище. Ничего страшного, – утешаю его я. Я почувствовал себя точно в «Резарекшн», успокаивающим Вудси после его припадка, но только теперь я здесь в боулинг-клубе с этим старым придурком.

Мы отвезли Эрика домой. Он жил в старом доме, его дверь выходила прямо на улицу. Мы прислонили его к этой двери, позвонили и отошли в сторонку. Открыла женщина, которая затащила Эрика внутрь, захлопнув за собой дверь. Я услышал звуки ударов и крики Эрика из-за дверей:

– Не надо, Бетти… прости, Бетти… не бей меня…

После этого мы пошли обратно к Воану. Обед уже, конечно, остыл, да и Фиону наша видуха не радовала. Мне не хотелось ничего есть, но я покусал чего-то с наигранным энтузиазмом.

Мне было тяжело и неловко, и я ушел пораньше – хотелось прогуляться до порта. Проходя по Лит-уок, я увидел на противоположной стороне Злобную Сучку. Я перешел улицу.

– Куда направляешься? – спросил я.

– Да иду обратно к тебе. Звонила Соло, он хотел, чтобы я кое-что ему принесла. Да ты нажратый!

– Ну, немного да.

– Спидболов достал?

Я молча взглянул на нее.

– Не-ет… еще с человечком не встречался. Наткнулся тут на одного. – Вдруг на меня напал внезапный ужас. – А где Жертва?

– У тебя.

– Черт!

– В чем дело?

– У нее же булимия! Она сожрет все мои запасы! Зачем ты оставила ее там одну!

Мы поспешили ко мне, где Жертва уже сожрала и выблевала три кочана цветной капусты, что я припас для супа миссис Маккензи.

Мне пришлось идти к азиатам за дорогими и уже несвежими ингредиентами – но ладно, они меня иногда здорово выручали с алкашкой, – и потом я целую вечность полупьяный готовил этот суп. У Сучки было несколько бумажек с кислотой, она расплатилась ими со мной вместо налички, которую задолжала.

– Поосторожней с этим, Ллойд, вещь что надо.

Она немного поигралась с деками в наушниках. Должен признать, Злобная Сучка не так уж плоха, похоже, у нее имеются способности. Я заметил, что в пупке у нее кольцо, которое выглядывало из-под короткой майки.

– Клевое колечко, – прокричал я ей, она подняла в ответ на это оба пальца вверх и слегка станцевала со странной, уродской улыбкой. Если бы в голливудском отделе спецэффектов могли воспроизвести эту гримасу, многие бы там на этом поднялись.

Жертва сидела и рыдала перед телевизором. Она курила не останавливаясь. Единственное, что я от нее услышал, было:

– Сигареты есть, Ллойд… – однотонным, хриплым голосом.

В конце концов они ушли, и я отнес кастрюльку миссис Маккензи. Я собирался на выходные в Глазго встретиться с дружками. Я ожидал этой поездки с нетерпением, уж слишком меня достал Эдинбург. Вот только я обещал своему дружку Друзи, что помогу ему завтра утром; мне, конечно, здорово не хотелось, но это будет работенка за наличные, а мне нужны денежки на выходные.

Счастливые семейства.

Мы с Хью и мои папа и мама. Хью с папой говорят о политике. Отец защищает государственное здравоохранение, а Хью заявляет, что нам нужно: