Сергей Трахимёнок - Бог любит Одессу

Пробыв в заведении четверть часа, Старостенко поднялся со стула, вышел из кафе и пешком направился на квартиру, предвкушая послеобеденный сон, вечернее купание и ужин, который он приготовит на чугунной сковороде из яиц с салом.

Самое удивительное было то, что Олесь появился на рынке в Маяках спу­стя полчаса после Старостенко.

Он, так же как и опер, походил по торговым рядам, посмотрел на шевеля­щихся раков, отклонил предложение их купить, но спросил у продавца:

— А где можно снять квартиру на несколько суток?

Продавец кивком головы показал на старушку, которая продавала вязаные носки.

— Баба Одарка, она все знает.

Баба Одарка действительно знала все, за десять гривен дала полный рас­клад свободных квартир и комнат, пояснив:

— Комната менее удобно, но более безопасно. А то у Вальки Спиридоненко клиент снял квартиру и уехал на рыбалку с ночевкой, а потом приез­жает — ни вещей, ни денег.

Взяв у бабы Одарки три адреса, Олесь решил заглянуть в кафе.

Он зашел туда и понял, что сделал это зря. За одним из столов сидела пьяная компания, которая сразу обратила внимание на чужака. Олесю ничего не оставалось делать, как пройти к барной стойке и спросить облегченный вариант «Кэмэла».

Разумеется, такого не оказалось, и он спокойно покинул кафе, чувствуя на себе неприязненные взгляды мужской половины пьяной компании.

Дойдя до первого дома, значащегося в адресах, Олесь вошел в калитку. И тут же ему навстречу рванулся огромный ком шерсти, на шее которого был ошейник, а голова изрыгала хрипы и лай, от которых кровь стыла в жилах. На крыльцо вышла хозяйка и так рявкнула на пса, что тот, поджав хвост, поплел­ся в будку.

— Баба Одарка кланялась вам, — нашелся Олесь

— Проходи, — сказала хозяйка. — Комнату смотреть будешь?

— Буду, — ответил Олесь,

Хозяйка повела его по коридору, в которой по одну сторону было три одинаковых двери.

Она открыла одну из них. Обстановка в комнате была спартанской: желез­ная кровать, тумбочка, шкаф, на котором стоял телевизор.

— Сто двадцать гривен за сутки, — сказал хозяйка. — Первый день могу накормить ужином, далее будешь готовить сам. Холодильник на улице, там же газовая плитка и стол. И там же душ, правда, летний, но вода в нем всегда горячая. А в жару это очень удобно.

— Как вас зовут? — спросил Олесь.

— Валентина.

— А, вы та самая Валентина, у которой жильца обокрали?

— Вот старая карга, — в сердцах произнесла Валентина, — три года про­шло с тех пор, а она все о своем. Мы с тех пор замки поменяли и пса завели, так что к нам никто не сунется. А обстановка у нас спартанская, потому что к нам в основном рыбаки приезжают. Они вещи бросили — и на рыбалку. Никто даже телевизор не включает, не нужен он им.

— Хорошо, — согласился Олесь, — плачу за пять дней вперед. Понравит­ся, останусь еще на три дня.

— А чего не больше?

— Отпуск у меня короткий.

— На ужин что приготовить?

— Суп с галушками, — пошутил Олесь

— Можно и суп, — ответила Валентина, не поняв или не приняв шутки,

— Что пьешь?

— Ничего, я трезвенник.

— Трезвенник — это хорошо. Проблем меньше. А то сколько ни предупреждай жильцов, что я женщина мужняя, стоит выпить граммов двести — забывают.

— Я не забуду.

Олесь разделся, влез в шорты и, взяв полотенце, вышел во двор в дверь, противоположную той, что вела на крыльцо. Где-то там за стеной залаял было пес, но сделал это как-то неуверенно, видимо, окрик хозяйки здорово на него подействовал.

В той части двора, о которой говорила Валентина, было довольно уютно. Под навесом стояли холодильник и газовая плита. В неком подобии бесед­ки, увитой плющом, был стол, вокруг которого стояло несколько табуреток. Чуть в стороне — душ, похожий на маленький парник, так как стены его были покрыты полиэтиленовой пленкой, почти прозрачной. То есть, через нее можно было смутно видеть, что в душе находится кто-то. Но рассмотреть конкретно его формы не представлялось возможным.

Вода в душе была в прямом смысле горячей, однако Олесь знал, что после такого душа возникнет приятное чувство прохлады. Он вернулся в комнату, улегся на кровать и стал подводить итоги первой половины первого дня в Беляевке.

На месте своих коллег, которые, безусловно, ждут его здесь, он поступил бы так же. То есть, создал позиции, прежде всего на автостанции, местах общего пользования, магазинах и рынке.

Безусловно, договорился бы с бабой Одаркой.

И нет сомнения, что его уже взяли на крючок, что, собственно, и было нужно. Ибо надеяться на то, что он может проникнуть в Беляевку незамечен­ным, было смешно.