Бхишам Сахни - Девушка с делийской окраины

Почти в то же самое время, когда Басанти переезжала в дом Булакирама, Дину шагал по горной дороге, направляясь к храму богини Джвала-дэви [23] Джвала-дэви — богиня, которая, по поверью, помогает излечиться от бесплодия. Впереди топал ослик, на котором мешком сидела молодая женщина — жена Дину. Затейливо петлявшая среди бескрайней зелени полей дорога вела к самой высокой горе, на противоположном склоне которой находился храм. Легкий полуденный ветерок раскачивал стебли. У самой кромки полей кое-где виднелись хижины горцев.

До храма оставалось еще не меньше коса [24] Кос — мера длины, 3,3 км. . Дорога серой лентой тянулась вверх и, у самой вершины круто вильнув, убегала по склону за гору. Рукмини то и дело съезжала с ослика, и каждый раз Дину, подбегая, снова усаживал ее на спину животного. Они прошли только пять миль, но у жены его разболелось все тело, а спина стала точно деревянная — не разогнуть.

— Ох, не доехать мне, помру прямо посреди дороги, — тихонько всхлипывая, изредка начинала жаловаться она, на что Дину всякий раз грозно прикрикивал:

— А ну-ка помолчи! Ничего с тобой не случится! Постыдилась бы!

— С сердцем у меня что-то нехорошо.

— Что еще такое?

— Будто лапкой кто скребет…

Дину останавливал ослика, помогал жене слезть, и она тут же валилась на обочину дороги.

В храм Джвала-дэви Дину вез жену по настоянию матери. Соседи не раз говорили ей, что сноха не может забеременеть, потому что богиня сердита на нее, и, пока они не совершат жертвоприношение, детей у Рукмини не будет. У нее уже дважды был выкидыш. Года два или три назад Рукмини возили к какому-то знахарю в дальнюю деревню. Знахарь читал над ней заклинания, потом вручил священный амулет, однако никакой пользы такое лечение не принесло. К концу третьего месяца пребывания Дину дома мать уже ни дня не давала ему покоя, умоляя свезти жену в храм Джвала-дэви, чтобы сноха могла наконец забеременеть.

День клонился к вечеру, солнце стало медленно опускаться за вершину горы. Вытягиваясь все длиннее и длиннее, тень от горы скоро покрыла всю изумрудную долину, а у подножия медленно начала разливаться темнота. Дину забеспокоился, сумеют ли они засветло добраться до храма. Он стал усердно погонять ослика, и копытца затопали по камням бойчее. Редким встречным Дину задавал один и тот же вопрос:

— До храма далеко еще?

Повернувшись лицом к горе, каждый крестьянин неизменно отвечал:

— Да нет, близко.

Но путешествию, казалось, не будет конца.

Если бы в их деревне был врач, то Дину, конечно, повел бы жену к нему. В Дели все, кто заболевал, сразу же обращались к врачу. Однако врача не было не только в их деревне, но и во всей округе. Поэтому, когда деревенский пандит заговорил о недовольстве богини и мать в тот же день передала сыну его слова, Дину тотчас же стал готовиться в дорогу. Оттого, что он долгое время жил в городе, знаний у него не прибавилось, зато появились практическая хватка и самоуверенность. На следующий же день Дину попросил у дяди ослика, усадил на него жену и они отправились в путь. Дину дал себе зарок: в деревню он вернется лишь после того, как умилостивит богиню, совершив обряд жертвоприношения и возложив дары к ее алтарю.

Солнце было еще высоко, когда они наконец добрались до подножия горы и двинулись по узкой тропке к вершине.

Едва они оказались на противоположном склоне, все вокруг переменилось. По дороге группами двигались люди. В двух шагах от тропы журчал горный ручеек. По всему склону возвышались могучие стволы деревьев с пышными кронами. Кое-где вдоль дороги сидели нищие и прокаженные, а чуть подальше от них — притомившиеся ребятишки паломников. Здесь же, на обочине, стояла каменная статуя Ханумана [25] Хануман — царь обезьян. , покрытая толстым слоем красной краски, а у ее подножия, выставив перед собой камандаль [26] Камандаль — высокий сосуд из полой тыквы. , неподвижно сидел садху с собранными в высокий пучок волосами. Глаза у садху были красные. От бесконечных прикосновений человеческих рук изваяние Ханумана снизу было черное и блестело, точно отполированное. Когда Дину поравнялся с изваянием, садху окликнул его. Сложив руки лодочкой, Дину тотчас же отвесил ему низкий поклон и опустил в широкое блюдо монетку в полрупии. Рукмини тоже сложила руки лодочкой и, коснувшись статуи, поднесла их ко лбу. Только после этого они продолжили путь.

Немного дальше красной краской была покрыта целая скала, чем-то похожая на фигуру Ханумана. У подножия скалы Дину опять положил монетку в полрупии.