Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Лесорубы к вечеру помылись в бане, собрались в палатке, растянулись на кроватях и блаженствовали после парной. Сашка держал на груди транзистор и слушал последние известия. В мире было неспокойно, напряженно. Шли демонстрации, с лицемерными речами выступали политики. В палатке было тепло, уютно, но за стеной шумели на ветру сосны.

Колунков следил за Звягиным, который осторожно натягивал на самодельные пяльцы вывернутую шкурку куницы.

— Отменный воротничок будет! — говорил Звягин, с удовольствием щуря глаза. — А я к ханту хотел за шкуркой податься…

— А главное, задаром, — в тон ему произнес Колунков.

— Как я его не проглядел?.. Надо нам было еще полазить. Матцев с Пионером все ходят… Интересно, принесут ли они что?

— Они долазаются, — проворчал Гончаров. Он сидел на корточках у открытой дверцы печки и совал в нее щепки. — Вон как запуржило… И все усиливается! Заблудятся еще… Там уже темнеет!

— Не заблудятся. Не маленькие, — сказал Звягин. — Прожектор далеко видать.

Сашка перевел транзистор на другую волну и поймал песню.

бодро понеслось по палатке.

— Во какие песни пошли! — усмехнулся Гончаров. Он закрыл дверцу печки и взял с кровати телогрейку, — Прощается с девкой и словно радуется. Ишь каким голосом поет! «Прощай, ничего не обещай»… — передразнил он. — А еще печаль вспоминает. Тьфу! В пустое небо посмотри!

— А раньше что, лучше песни были? — повернулся к нему Сашка.

— Конечно, лучше! — воскликнул Гончаров. — Раньше все песни из сердца шли! В каждой песне чувство было! Разве так прощались?.. «На позицию девушка, — негромко запел он, — провожала бойца. Темной ночкой простилися на ступеньках крыльца. И пока за туманами видеть мог паренек, на окошке на девичьем все горел огонек»… Вот как разлучались! А то — «в пустое небо посмотри!» Тьфу! — Гончаров натянул ватник, надел шапку и направился к двери. — Пойду к поварам. Может, помощь им нужна…

Дверь перед самым его носом открылась, и в палатку ввалился Матцев. Он был весь в снегу, на боку болтался глухарь.

— Фу, наконец–то добрался!

— Вы бы еще до полночи шлялись! — сердито бросил Гончаров. — А мы переживай тут. Где Андрей?

— Пионер?.. Я один был.

— Как же один?.. Андрей с тобой ушел, — с подозрительностью глянул на него Звягин.

— Я его не взял.

— Нету его!

— Ну нету и нету! Я ему не нянька… Придет. — Владик начал выбивать снег из шапки.

— Вот сукины дети! — выругался Гончаров и вышел из палатки.

После ужина все лесорубы остались за столом в котлопункте. Не было только Павлушина. Анюта с Таней мыли посуду. Надя с Шурой собирали со стола пустые стаканы и ставили их на скамью возле девушек. Стаканы приглушенно позвякивали друг о друга, словно тоже чувствовали пришедшую в дом беду.

— Ну что будем делать? — хмуро спросил Звягин.

— Где его искать в такой буран? Это не в поле! — также хмуро ответил Гончаров, понимая, что хочет предложить Звягин.

Звягину тоже было неприятно идти в ночную вьюжную тайгу, но как только представлял он, каково теперь Андрею одному, жутко становилось.

— А если бы ты… если бы там был ты! — резко в тишине крикнула Надя, поворачиваясь к Гончарову, и зарыдала, приговаривая: — Какие же вы гады, гады!

— Искать надо! — крякнул Звягин. — Идемте… Больше нечего ждать, — поднялся он и взглянул на Матцева. Владик хмуро рассматривал свои руки.

«Не то что–то здесь, не то! — с беспокойством думал Звягин. — Последнее время Владик с Андреем друг друга терпеть не могли… Зачем же тогда Павлушин пошел к нему?.. А выстрел?» Когда Звягин с Колунковым подходили к палаткам, они услышали в тайге выстрел.

— Во, рядом с поселком кого–то встретили! — сказал тогда с завистью Олег.

Искали Павлушина до полуночи. Кричали, стреляли из ружей, надеясь, что он услышит. Снега за день насыпало, намело довольно много. В темноте по нему трудно пробраться. Держались все неподалеку друг от друга. Как бы самим не заблудиться! Тайга волновалась, шумела, сыпала сверху снежной пылью. Все понимали бесплодность поисков в темноте. Если что случилось с Андреем, то его наверняка засыпало снегом. Можно рядом пройти и не заметить. Но никому не хотелось первым заводить разговор об этом.

Наконец, закоченевший Гончаров, проклинавший все время про себя Павлушина, не выдержал.

— Черт его знает где искать! — прикрываясь от ветра, крикнул он. — Может, он в другой стороне… Тут самим не долго заплутать. Надо до утра подождать! Стихнет малость, тогда искать!