Пётр Алёшкин: Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

— Помню, помню…

— Так вот он совсем вертолеты не выносит… Если тебе плохо, ты делай так: мы вверх, ты вдыхай, вниз — выдыхай. Попробуй, легче станет!

— Сейчас попробую…

Они замолчали.

— Анюта, тебе не кажется… Мы встречались где–то…

— В столовой! Да в общежитии каждый день, когда к Наташе приходил, — засмеялась девушка.

— Нет, до Сибири…

— В Тамбове в одной очереди за колбасой стояли, вспомни!

— Я серьезно говорю…

Андрей Павлушин наблюдал за Владиком и Анютой и чувствовал некоторое беспокойство. Почему же он не сообразил сесть рядом с Анютой? Ведь заметил же, что и она в первый раз летит в вертолете. Но вспомнил, что в последние дни избегал встреч с девушкой, вспомнил, как неделю назад, танцуя с Анютой, предложил проводить ее домой.

— Я рядом живу, — ответила Анюта быстро.

Неприятное воспоминание добавило беспокойства.

Андрей стал думать о Матцеве. Вспомнил, как полчаса назад завидовал ему, когда Наташа, не стесняясь провожавших, целовала Владика. Анюта тоже видела. Да и раньше она лучше других знала об отношениях Матцева и Наташи. Девушки жили в одной комнате.

Из всех летевших с ним десантников Андрей был дружен только с Владиком Матцевым. Вернее, общался с ним больше, чем с другими. В таежном поселке Андрей Павлушин появился месяц назад. Приехал он по комсомольской путевке. В обкоме комсомола ему предложили сразу девять адресов. Он подумал, поразмышлял и решил ехать на строительство железной дороги. В отделе кадров управления попросил, чтобы его направили в то место, где только начинается работа.

Подъезжая к станции назначения дождливым и ветреным августовским днем, он ожидал увидеть развороченные тяжелыми машинами дороги среди болот, временные бараки, но поезд притулился к небольшому и веселому на вид зданию вокзала, вздохнул и выпустил Андрея из вагона на мокрый асфальт перрона. Ветер брызнул в лицо дождем и рванул кепку с головы. Павлушин подхватил ее, потуже натянул на голову и торопливо пошел к дверям вокзала, куда спешили его попутчики. Он чувствовал себя обманутым. За вокзалом виднелись жилые четырехэтажные дома. Между ними блестел асфальт. Была заасфальтирована и площадь перед, вокзалом. На ней притихли, прижались друг к другу от непогоды три грузовика, возле которых ярко зеленел вымытый дождем новенький «жигуленок». На вокзале, прежде чем выйти на площадь, Андрей спросил у высокого парня в штормовке, как пройти к конторе строительно–монтажного поезда.

— Работать? — приветливо взглянул парень на Андрея, на его рюкзак. — По путевке?.. Ну и правильно! — добавил он несколько покровительственно, словно Андрей принял решение ехать по путевке по его совету.

— А родом ты откуда? — спросил он, пропуская впереди себя в двери Андрея.

— Из Тамбова.

— Врешь! — воскликнул парень.

— Зачем же мне врать? — удивился Павлушин.

— Так и я тамбовский.

Теперь Андрей чуть не воскликнул: «Врешь». Засмеялся:

— Ну и хорошо!

И сразу ушли беспокойство и напряжение, с которыми он выходил из вагона три минуты назад.

— Из какого района? — улыбаясь, спросил парень, тотчас же определив, что Андрей из деревни, хотя держался он не робко, уверенно и были на нем джинсы, кроссовки, японская куртка и кожаная кепка. И все–таки есть в лицах обычно неизбалованных, неискушенных деревенских парней какое–то неуловимое выражение, отличающее их от городских сверстников.

— Уваровский я, а ты? — ответил и спросил Андрей.

— Из Тамбова. Улица Сакко и Ванцетти… Не слышал?

— Нет…

— А по специальности ты кто?

— Никто… Я из армии…

Ответил Андрей несколько смущенно и виновато, как бы оправдываясь, словно ждали здесь специалиста, а приехал он, неопытный юнец.

— Ну! — снова воскликнул радостно парень. — Тогда ты наш! Тогда у тебя путь один. К Ломакину! Все тамбовские у него работают!

— Почему?

— Тоже земляк! Только он еще до войны мальчишкой в Сибирь мотнулся. Но все равно земляков любит. Земляки, говорит, не подведут!.. Идем, я тебя в контору провожу. Она во–он за тем общежитием! — указал парень на зеленый барак с крылечком. Шли они мимо четырехэтажных кирпичных домов.

Так Андрей познакомился с Матцевым. На другой день Владик привел Павлушина в плотницкую бригаду Ломакина. И жить они стали в одной комнате, сдружились быстро. Матцев был общительный человек, в любой компании свой, и Андрею хотелось быть таким, поэтому он приглядывался к Владику, прислушивался к его шуткам. На работе Павлушин старался не сидеть без дела даже тогда, когда вся бригада собиралась в вагончике. Он то ладил себе ящик для инструмента, то менял топорище, вытесывая позаковыристей, как у Звягина. Ломакин, приглядевшись к новичку, включил его в число десантников. А узнав, что Андрей ни разу не работал бензопилой, пригласил к себе в воскресенье за день до отлета в тайгу.