Эдуард Тополь - Коктейль «Две семерки»

«Тигры обычно выслеживают и поджидают добычу на тропах и возле водопоев… – сказано в Википедии. – В засаде тигр выжидает, лёжа под ветром, а при приближении добычи делает быстрый рывок на короткую дистанцию. При этом он перемещается короткими осторожными шагами, часто припадая к земле. Подобравшись к добыче на наиболее близкое расстояние, он настигает ее несколькими огромными прыжками – самым стремительным способом передвижения… »

Нет, не подумайте, что я на что-то намекаю. Это просто цитата. Но теперь вы понимаете, почему я рассказал о пианисте-эмигранте? Мы начинали там ночными швейцарами, дворецкими, лифтерами, таксистами и просто нищими, а через полгода-год открывали картинные галереи, газеты, радиостанции, возглавляли симфонические оркестры или, на худой конец, писали мировые бестселлеры. Каждый человек стоит столько, во сколько он себя ценит. В Русской картинной галерее Нахамкина, которую создал Каплан, выставлялись тогда самые лучшие – Олег Целков, Михаил Шемякин, Марк Клеонский, Эрнст Неизвестный…

– Рынка еще не было, – вспоминает Роман, – всё приходилось делать с начала…

И я вспоминаю США той поры, последние годы бездарного правления Джимми Картера. Полная катастрофа экономики, безработица тринадцать процентов, инфляция четырнадцать процентов (или наоборот, но это уже неважно), банкротство Нью-Йорка, сплошные забастовки всех и вся, сабвей не работает, автобусы не ходят, многочасовые очереди за пособием по безработице, черные мешки с мусором на всех улицах неделями высятся до второго этажа, и – знобящее ожидание того, что советские танки вот-вот высадятся с Кубы на Бродвей. «Если это случится, американцы нас тут же интернируют, как они интернировали японцев во время войны с Японией, – сказал мне на “Свободе” бывший полковник Красной армии, – а если Советы победят, то коммунисты нас расстреляют».

Я жил тогда на 189-й стрит рядом с круглосуточно гудящим мостом Джорджа Вашингтона, вокруг местные подростки-латинос орали и гремели динамиками своих корытообразных автомашин, а в крошечной штольне соседнего магазинчика на углу 189-й и Бродвея, где я покупал хлеб, дешевые бананы и овсянку, старик-хозяин, передавая пакет молока, постоянно шпынял меня по-английски: «Держи, в России у вас нет молока», или «Возьми этот батон, в России у вас уже нет ни хлеба, ни мяса». Однажды я не выдержал и всем своим «вокабьюлари», то есть двадцатью английскими словами плюс универсальное американское fuck, выложил ему все, что на душе накипело к их замечательной американской действительности. И вдруг он сказал:

– You’re right, we’ve made a mistake. Ты прав, мы сделали ошибку – выбрали этого ублюдка Картера. Но подожди два года, мы выбросим его из Белого дома, и все будет в порядке. Вот увидишь, это Америка!

Я не поверил. Я прожил сорок лет в СССР, где правителей выносят из Кремля только ногами вперед. С чего это Картер уступит кому-то Овальный кабинет?

Но наступил 1980-й. Не без помощи голосов русских эмигрантов Овальный кабинет и телеэкраны страны занял великий Рональд Рейган с его пресловутой «реганомикой» – отменой налогов на новые бизнесы и лозунгом: «We are Americans, we can do it!», «Мы американцы! Мы можем всё!» И Америка поперла вверх, а великий мэр Нью-Йорка Эдвард Коч сказал мне в интервью для Первой русской радиостанции в США: «Русские эмигранты своей энергией и умом продвигают нашу страну по пути прогресса, украшают ее и наш город. Я польщен, что вы здесь, друзья!» Насчет энергии он нисколько не преувеличивал – на Брайтоне и в Квинсе, как грибы после дождя, вырастали русские бизнесы – врачебные кабинеты, магазины и рестораны, а в Манхэттене, помимо «Нового русского слова», стала выходить газета «Новый американец» Довлатова-Меттера, «Новая газета» Рубина и открылась русская радиостанция, куда я пригласил Каплана синхронным переводчиком американских телепередач. Правда, и газеты, и наше радио скоро обанкротились, но зато Русская галерея Нахамкина-Каплана продолжала набирать известность.

«Убитую добычу тигр может нести, держа в зубах на весу или закинув на спину: таким образом, он может бежать с добычей весом в сто килограммов; с грузом в пятьдесят килограммов в зубах тигр может перепрыгивать препятствия высотой до двух метров. В случае охоты на очень крупную добычу (гауров и азиатских буйволов) тигр может перетягивать их по земле, при этом вес добычи иногда в 6–7 раз превышает его собственный» .

– Постепенно наша картинная галерея стала процветать, – сказал мне Каплан. – Но она закрывалась в шесть вечера, а художники не хотели расходиться и перемещались ко мне домой, я жил тогда рядом, на Мэдисон. Поскольку это происходило, практически, каждый день, я загодя покупал галлон дешевой сивушной водки Wolfschmidt и какую-нибудь телячью или баранью ногу побольше. Водку, чтобы очистить, я настаивал на хрене, а ногу шпиговал чесноком, и утром, уходя на работу, ставил в духовку. Вечером эта нога ароматизировала весь дом, мы приходили большой компанией, устраивали сабантуй, и так продолжалось несколько лет, аж до 1985 года, когда моя подруга не выдержала ежевечерне мыть за всеми посуду и сказала: «Хочешь каждый вечер кормить своих друзей – открой ресторан!»