Олег Ермаков - Голубиная книга анархиста

— А вы только креститесь, как заведенные! — с досадой воскликнул Вася.

— Нет, но… у меня вон есть благодарственное письмо из епархии, — сказала Татьяна Архиповна, подъезжая к серванту, выдвигая ящик, копаясь в бумагах. — Вот. Это за «Животворящий крест», вышитый крестиком. Целое покрывало на стол для даров или чего еще.

— Да стол даров должен быть здесь, — ответил Вася.

— Где?

— Прямо в ваших хоромах, — сказал Вася.

Татьяна Архиповна испуганно заморгала.

— Вы как-то все шутите, — проговорила она, переходя на «вы».

— Ху-гу! — подтвердила Валя.

В это время стукнула дверь. С Васи вмиг слетело вдохновение, и он затравленно покосился на дверь. Кто-то топал в сенях. Снежана не лаяла, а, наоборот, виляла усиленно хвостом.

И в кухню кто-то вошел.

— Бог в помощь!.. Жива ты, Архиповна, ай не?

Татьяна Архиповна улыбалась.

— Жива, жива, Петровна.

— Я гляжу, дым-то идет… Но мало ль, чё бывает. Печь затопить силов хватило, а дальше… — Голос оборвался.

В комнату входила пожилая сухая высокая женщина с жилистой шеей и красноватым лицом, быстрыми серыми глазами.

— Во! — воскликнула она. — А у тебе гости?! Здра-а-сте вам.

Вася и Валя поздоровались. Женщина цепко рассматривала их.

— Кто же это такие будут? Не Гришко ль сотоваришши?

— Да нет, Петровна, нет, нет, что ты. Куда ж теперь… Это так, туристы, заблудились на реке, под дождь попали.

— Турысты? На реке? — Женщина улыбнулась, прикрыв жилистой рукой рот с прорехами в зубовном строе. — Эт все одно, что в трех соснах. Река — вниз да вверх, а не в четыре стороны.

— В разлив и все четыре бывают, — откликнулась Татьяна Архиповна.

— Ну, не в этом годе, — возразила женщина, поправляя зеленый платок, завязанный сзади узлом. — Снегов было маненько.

— А дожди всю осень шли, — напомнила Татьяна Архиповна. — Болота и напитывались, как губка. А сейчас отдают.

— В низинах лес затоплен, — подал голос Вася.

— А и где же ваша лодка? — спросила женщина.

— Да ты садись, Петровна, — предложила Татьяна Архиповна.

Та уселась на стул, отнекиваясь, впрочем, но уже заинтригованная, как всякий деревенский житель, новичками.

— Там, — ответил Вася, — в леску.

— Ну, как грится, сверху-то крыша есть? Там, палатка? — спрашивала Петровна, переводя быстрые глазки на Валю.

— Да все есть, — ответил Вася.

— Так… это… а к нам в гости?

— У них член экипажа пропал, вот искали и пришли, — объяснила Татьяна Архиповна, уже притягивая какую-то материю, вынимая из шкатулки нитки, иголки, чтобы по привычке заняться рукоделием.

— Во-о-на как, — откликнулась Петровна и быстро оглянулась. — А где ж? На печке?

— Да не нашли, — ответила Татьяна Архиповна.

— Ай-ай-ай! — воскликнула Петровна. — Да как же это? И где же это он? А вы сидите? А там дождь, холод! Розыск надо объявлять.

— Ничего не надо, прлоклятье, — тут же отозвался Вася. — Это просто зверек. Кролик.

Валя с возмущением взглянула на него и ответила:

— Как это просто? Новозеландец Бернард! Надо объявлять розыск.

Глаза ее сверкнули решимостью.

— Ишь, ишь ты, — проговорила Петровна жадно. — О как, о. Ну и ну ты. Иностранец?

— Да, — сказала Валя.

— Новозеландец? — переспросила Татьяна Архиповна озадаченно.

Она-то думала, что речь о кролике, а теперь уже засомневалась.

— Да! Такой темно-темно-рыженький, просто красненький, шоколадного такого прям цвета.

— Негритянской национальности? — спросила Петровна.

— Такой национальности нету в природе, — поучительно сказала Татьяна Архиповна.

— Ну?! — удивилась Петровна. — А эти, из Африки? Черненькие?

— Африканцы, — сказала Татьяна Архиповна.

— Сватья из Немыкарей грит, у них Лев Кузьмич, ну, что на карьере работал бригадиром, потом замом, а одно время и дирехтуром, то исть как бы, ну…

— Исполняющим обязанности? — подсказала Татьяна Архиповна.

— Ага! Им. Исполняюшшим. Так сватья грит, нанял сабе этого африканской национальности. И пол-лета тот у него робил. Под именем Абамка.

Татьяна Архиповна прыснула в ладонь.

— Так-то Абрахамка, а все — Абамка. Добрый, мол, работник, а главное — непьюшший. Ну, потом донесли, конешна. Оказалось, мигрант без паспорта. Или с просрочкой… А ваш?

— Да кролик это, вот дерьмо-то, — раздраженно-встревоженно сказал Вася. — Порода такая. Новозеландская.

— И с именем? — спросила Петровна, вытягивая жилистую шею.

— Ну кличка такая, вот она дала, — объяснил Вася.

— Бернард, — подтвердила опечаленная Валя.