Олег Ермаков - Голубиная книга анархиста

…Вино закончилось, и мсье Лоуп принес еще. Посмотрел на часы. Я это понял как знак уматывать, но он остановил меня, отрицательно качая головой, мол, еще рано.

Не успели мы выкурить свой табак, как послышались шаги и в дом вошла невысокая пожилая женщина в куртке, шапочке и с корзиной, полной грибов. Мсье Лоуп представил нас друг другу. Женщину звали Ивет. Она улыбалась и похвалялась своей добычей передо мной. Ее муж кривился при виде крепких превосходных боровиков, отпускал какие-то шутки, ворчал — как видно, он не любил грибы. Переодевшись, женщина тут же пошла в кухню и стала греметь посудой, лить воду. Вскоре оттуда донесся ароматный запах какой-то жаренки. И мсье Лоуп начал очищать стол от журналов, каких-то мешочков с кореньями.

Я снова забеспокоился, не пора ли пойти посмотреть флигель Люков, но Лоуп убедительно остановил меня жестом огромной ладони. И этой же огромной ладонью поманил за собой. Мы поднялись на второй этаж и попали в комнату, похожую на музей. На стенах здесь красовались головы с оленьими рогами, шкуры, висели несколько старых ружей, охотничьи ножи. Неужели здесь водятся звери? — глупо спрашивал я. И на них можно охотиться? Так и не понял из его ответов, где он добыл все это. И почему торчит здесь, если ему явно надо подаваться в какие-то более глухие места?.. Еще мне показалось странным, что все это музейное богатство находится не в гостиной. Почему? Ведь хорошо сидеть у камина, поглядывая на трофеи, попирая ногами шкуру зверя. Или все дело в его Ивет? Возможно, ей не по душе этот звериный стиль?

Вернувшись с экскурсии, мы застали стол уже застеленным белоснежной скатертью. Розы из банки были переставлены в большую фарфоровую вазу. Мсье Лоуп накинул замшевую куртку, надел фетровую шляпу и направился к выходу. Мадам Ивет окликнула его из кухни. Он что-то ответил и вышел. А я сидел за столом и наблюдал, как появляются чистые бокалы, плетеная тарелка с нарезанным хлебом. Я предложил свою помощь, но мадам Ивет замахала на меня руками. И я продолжал сидеть. На стол прилетели тарелки с овощами, зеленью, виноградом. Я встал и вышел покурить.

Курил, поглядывая в сторону дома с башенкой…

Появился мсье Лоуп с бумажным пакетом. Он подмигнул мне и показал оранжевую бутылку «Джек Дэниэлс». Мы вернулись в дом.

Еще через некоторое время мадам Ивет принесла и жаркое. Хозяин водрузил виски на стол.

— Ооо… ммм… — скептически произнесла Ивет, взглядывая на бутылку виски.

Она что-то стала говорить, но мсье Лоуп отмахнулся и обернулся ко мне:

— Уи, сольда-а?

— Сольда? — перспросил я.

Он кивнул и ткнул в меня пальцем.

— Уи, вуз эт сольда.

И приложил два пальца ко лбу, козыряя.

Я понял и кивнул.

Женщина еще бегала туда-сюда, что-то приносила, наконец Лоуп громово что-то рявкнул, и она уселась с нами, надев розовую кофточку. Лоуп скрутил своей лапищей пробку и налил себе и мне виски, а жене вина. Мы чокнулись.

Жаркое благоухало специями. Виски было добротное, отдающее дубовой бочкой, дымком.

Мсье Лоуп был как-то мрачно радостен. Его жена с видимым удовольствием потчевала меня. Наверное, им скучно было здесь. Или просто русский из страны Горбачева-Ельцина казался таким диковинным пришельцем. Мсье Лоуп снова налил нам. И мы снова выпили. Что ж… Это было здорово. Беседа пошла оживленнее, беседа с помощью глаз, бровей, рук прежде всего. Язык тела красноречив, да. Можно многое поведать на самом деле. Ивет спрашивала меня о России. Я, как умел, отвечал. Время застолья всегда коварно, кажется, что еле движется, и вдруг глядь — уже прошло. А между этими двумя точками оно вихрится водоворотом. И мы в нем вдруг и оказались вдвоем с Лоупом. Жена с каждым новым тостом сердилась все больше… пока не встала и не ушла. Мсье Лоуп рассмеялся ей вослед, подмигнул мне. Мы еще выпили. Я чувствовал, что вполне контролирую ситуацию. Нам было хорошо. Мадам Ивет все же вернулась к столу — с чайником, потом она приносила чашки, блюдца с вареньем, булочки… Но мы продолжали с Лоупом пить виски. Мадам Ивет осушила чашку чая, еще немного посидела и снова ушла — вроде на кухню… или куда-то еще. А мы с Лоупом добивали вискач. Старик-то был силен, черт.

Мадам Ивет вернулась и налила себе вторую чашку чая, выговаривая старику. Тот ей отвечал насмешливо. А потом сказал:

— Иля комбаттьюн Афханистон.

И кивнул в сторону своей карты.

— Уи? — переспросила она, взглядывая на меня и наморщивая лоб.

Я кивнул.

Старик заговорил про Афганистан, Алжир… Мадам Ивет ему что-то возражала, старик распалялся. И она замолчала и вскоре вообще ушла — вроде на кухню… или куда-то еще. А мсье Лоуп сходил в кухню и вернулся с новой бутылкой вискача.