Олег Ермаков - Голубиная книга анархиста

Вася засмеялся.

— Блохер я! Обыкновенный блохер. Шарился по блохосфере, блох и вылавливал, подковывал и народу показывал. Смеялись, смеялись… А сейчас мне совсем не смешно. — Но Вася продолжал смеяться. — Я бы показал свои художества, — проговорил он сквозь смех, — да комп у вас не фурычит. Там и фотки…

Митрий Алексеевич взглянул на него, хотел что-то сказать, но лишь повел рукой с трубкой, поднялся и вышел на улицу курить.

— Фасечка, пра-а-вда? — спросила Валя.

Вася кивнул.

— А где они? — спросила Валя, наматывая на палец темные пряди, приближая их к лицу и нюхая.

— Вот починю комп, и увидим. Если, конечно, Мирзоев с Никитой не добрались и туда и не конфисковали все.

— Куда, Фасечка?

— В один уголок интернета. — Он потер лоб, морщась. — Зараза… башка трещит, как Советский Союз в девяносто первом. Зык-Язык крепко приложился… В нем звериная сила. И зуб ноет.

— А как ты мог что-то там оставить? Ну, в экране? — спросила Валя, кивая на черный прямоугольник монитора.

— Ты и этого не знаешь?.. Да просто, Вальчонок! Там можно разместить кучу всяких штук. Библиотеку, музей, город, твой собор на горе.

Глаза Вали расширялись.

— Там и эта усадьба наверняка есть.

— Где? — не поняла Валя.

— Там! — ответил он, указывая пальцем на черный прямоугольник. — Если бы Малевич жил в наше время, то намалевал бы именно «Черный прямоугольник».

— И… дом с балконом? — спросила Валя. — Река эта? Деревья, Фасечка?

— Все там, — подтвердил Вася.

— А… мы?

— Иди сюда, — позвал Вася и пошел к монитору, а когда Валя приблизилась, сказал, кивая на отражения лиц. — Видишь? Хых, хы-хы-хы-хы… Помаши нам ручкой! Хыхы-хы-хы…

Валя пугливо глядела. Наконец уяснила, что он имеет в виду, и топнула ногой.

— Да то ж как в зеркале, Фасечка!

Довольный Вася кивнул.

— Подожди. Зарядится мобила, я сфоткаю тебя с твоим сенбернаром и заброшу в сеть-паутину мировую.

— Ой, Фасечка! — вскричала Валя. — Не делай этого! Не надо, Фасечка!.. Я на колени встану!..

И она сделала движение, как будто и впрямь собираясь опуститься на колени, но Вася ее удержал.

— Ты чего, совсем спятила? Чего устраиваешь тут цирк домостроевский?! Это же… технологии новейшие, ну, типа, телевизор, но управляемый любым мазуриком. Сам себе режиссер, писатель, фотограф, художник. Главный принцип — свобода. Но не у нас и не в Китае. Ты же сама говорила, что в деревне кто-то с кем-то там переписывался?

— Так то как почта… токо быстрая-быстрая…

— Ну да, как почта. И ты всему миру можешь слать свои письма. Хоть папе римскому, который тебе снился. И фотки отправлять куда хочешь, на международные сайты… Сейчас я тебя сфоткаю, и через пару секунд тебя увидят… ну, в тех же Альпах, на родине Бернарда.

— Бернардика?

— На родине святого и собак. А в Новозеландии кто глянет — так и в Новозеландии. Можно даже снимать видео, ну, кино. Есть прямой эфир. И все нас увидят… И вправду, магическая штука, мировое зерцало! — воскликнул Вася и зашелся смехом.

Вскоре начала смеяться и Валя. И, кажется, птицы как-то веселее зачирикали и засвистели, и, может быть, даже Бернард неслышно захихикал.

— Фа… Фа… Фасечка! — вскрикивала Валя, захлебываясь смехом. — А на Ердане мы можем скупнуться?

— Хыхыхы! Да! Да!

— И в Ерусалим войти?

— Да! Хы-хы-хых!

Валя глядела огромными глазами на Васю.

— И… на горе коло собора нашего побывать?

— Ну!

— Так… Фасечка… Выходит дело, мы… приплыли?

— А?

— Да вот, раз куда хочешь можно… Выходит дело, и в Елисейские Поля?

— Вальчонок, надо еще починить агрегат-то, — ответил Вася. — Видишь, черный… Кто его знает, чего там полетело, может материнка, может кулер, может жесткий диск, черлт же его знает… Посмотрим.

Когда вернулся Митрий, Вася попросил отвертку. Тот дал. Вася вытащил металлический ящик, отсоединил провода, склонился над ним… помассировал висок, морщась и щепча свои ругательства.

— Дядечка, — попросила Валя, — полечи чем головушку Фасечке-то, пожалста, а?

— Болит? — спросил Митрий и попросил Васю подойти к окну и посмотрел в его синие глаза.

Вася начал сквозь боль свою хихикать, конечно, смотреть по сторонам, краснеть.

— Вытяни руки, — приказал Митрий.

Вася, хихикая, вытянул.

— Пальцы растопырь… А теперь указательным пальцем дотронься до кончика носа.

Вася спросил, какой рукой.

— Любой.

Вася взвесил шансы обеих рук и решил задействовать левую — ткнул пальцем Митрию в щеку. Тот отшатнулся, чуть не потеряв очки. Валя опечалилась: