Извас Фрай - Книга Извращений

– Ох, прости меня, я не знал.

– Не разыгрывай сцен – всё в порядке. Я не говорю, что мои проблемы – чем-то лучше твоих, потому что я больше страдаю и прочее. Тот факт, что миллионы людей во всём мире – где-то в другом полушарии – страдают больше, чем ты, успешный, знаменитый и богатый художник – ещё не означает, что ты намного счастливее их; возможно – только менее несчастен. Понимаешь, о чём я говорю? У каждого свой камень на душе; и вообще – счастливых людей – нет. Есть – только мы и те, кто лучше притворяются. Так что, меньше парься по этому поводу. Ты художник – вот и твори; занимайся искусством, хоть в этом и нет никакой пользы для других – тебе это поможет. А если время уходит от тебя, как песок сквозь пальцы – то это, возможно – даже к лучшему; может быть, так – будет потом легче его понять.

Ливень. Мириады капель воды будут беспощадно падать с небес – и только для того, чтобы упасть вам на головы. Ты укроетесь под навесом одного кофейного киоска, под которых от погоды будет скрываться ещё четыре с половиной человека. Вы закажите по чашке кофе: латте и еспрессо. В это время – погода окончательно сойдёт с ума: за стеной воды невозможно будет разглядеть конца вытянутой руки, а оставленные праздными владельцами велосипеды – будет просто сдувать и уносить в неизвестность. Вы будете пить кофе и думать: «Выживем или всё-таки нет?». Все будут молчать, содрогаясь от стихии – даже молодая девочка бариста по ту сторону окошка. И латте не найдёт лучшего времени, чтобы спросить у еспрессо:

– Слушай… а давай жить вместе? У меня и комната свободная есть… если хочешь.

Четверо с половиной человек и твоя спутница уставятся на тебя. Ты глубоко вдохнёшь, мысленно терзая себя за такой необдуманный поступок. Тебе не было неловко перед незнакомыми людьми, которых ты приглашал на свидание, впервые встретившись с ними – но перед ней – тебе будет неловко говорить о таких вещах. Тебе захочется выйти из-под навеса, чтобы тебя ветром сдуло прочь отсюда – чтобы не пришлось выносить этих пронзающих насквозь взглядов.

– Давай, почему бы и нет, – скажет она, быстро потеряв всякий интерес, отворачивая голову.

Четверо с половиной человек тихонько хлопают в ладоши, поздравляя тебя. Ты сделаешь вид, будто тех – не существует.

Когда дождь немного стихнет – вам удастся добраться до твоего дома – промокнув до нитки, износив ноги и растеряв последние силы. То, что произойдёт с тобой – будет ни радовать, ни огорчать; у тебя не то, что бы не будет никаких мнений по этому поводу – ты просто устанешь. И мир, и жизнь вокруг – покажутся такими знакомыми и давними, что потеряют всякий смысл, повторяемые до бесконечности. И, кажется, ты на миг приблизишься к тайне этой «игры в бисер».

А с Либертадом, показавшим своё истинное лицо, неотличимое от свиного ануса – ты решишь завязать навсегда. И с ним, и со своей сестрой, которая тогда – совсем перестанет быть последней колонной, удерживающей в равновесии хрупкое здание, под названием: «твоя история». В тот вечер, измученный до смерти – глядя на свою новую любовь, лежащую голой на твоей кровати – ты найдёшь в себе силы взять краски и кисти, и встать у холста. Ты сделаешь пару мазков; затем – ещё. Ты будешь работать несколько часов. Затем – ты посмотришь на свою работу усталыми, измученными глазами, пытаясь понять, что вышло у тебя на этот раз.

Будет тихо и темно – часы остановятся и перестанут отбивать время. А значит – всё будет дозволено. Ты свалишься на пол и заснёшь. В комнате – останется только картина; и этот мрак.

Побег Третий

Действительно ли ты будешь тем, кем всегда хотел быть?

Напротив тебя: будет сидеть карлик вагнеровского роста и примерно таких же амбиций. Как ты узнаешь вскоре, его будут звать – Бернар.

Бернар – будет любить маленьких лошадок, молочные коктейли и велосипеды с низким сиденьем. Бернар – не будет любить, когда кто-нибудь не возвращает долг, жёлтый цвет и джипы.

Он подложит себе под причинное место три подушки, чтобы составить мнимую видимость одинакового роста со своим собеседником. Но его маленькие ножки, лежавшие почти ровно, позорно будут выдавать его.

Несмотря на маленький нос, клоунскую одежду и по-младенчески лысый череп – этот человек – будет опаснее самого дьявола. Ты догадаешься, зачем этот человек назначил тебе встречу; лучше было бы оставаться в неведении. Ты будешь всеми силами пытаться скрыть страх.

Ему принесут стакан молока. Он опустошит его в два глотка – меньше, чем за полминуты – и громко стукнет пустым стаканом по столу, как судья молотком, вынося приговор. Этот жест – окончательно приведёт тебя в ужас – и ты будешь еле сдерживаться, чтобы не кричать о помощи, которой не будет. Его маленькие, мефистофельские глазки – будут смотреть вглубь тебя. Доброжелательным, но в то же время – угрожающим голосом он скажет: