Извас Фрай - Книга Извращений

Забрав его деньги, ты скажешь месьё Жобе, что деньги – тебе вовсе не нужны; что тебе – их девать уже некуда. Поэтому, забрав их, ты предложишь Жобе взять себе в подарок любую картину, которая ему понравится в твоей новой мастерской.

– Берите, пока можете, – посоветуешь ему ты, – вы ведь знаете, что произошло с моей прошлой студией?!

– Знаю. Поэтому, ради искусства – я приму ваш щедрый подарок.

Он остановит свой выбор на скромной миниатюре, предпочитая её большим, мощным полотнам на полстены. Перед уходом, ты спросишь его:

– Почему именно эту картину?

– Мне показалось, что она – больше всего похожа на меня. Я бы нигде и никогда не смог бы её достать; и мне нравится иметь себя, нарисованного вами, у себя в кармане. Когда я закончу свою поэму – вы будете одним из первых, суй, сука, суй то, кто прочитает её. Спасибо.

К месьё Жобе – привыкают не один месяц, иногда – не один год.

– Спасибо. Я чувствую, что я – наконец-то самый счастливый. Корова, труп, засунь то глубже! Человек на Земле! Удачи вам!

Он – действительно покажется тебе самым счастливым из всех, кого ты встречал за последний год.

Через два дня – ты узнаешь, что месьё Пьер Жобе отправился в Тибет, где совершил самоубийство, прыгнув с горы с криками: «Суй это глубже, счастье!..» – это будут последние его слова. Но тогда, когда он ещё будет жив, он скажет тебе, что всегда хотел умереть счастливым. Он умер так, как никогда не смог бы жить – не помогая этим никому, вдалеке от горя и проблем, среди гор, и магии, которую никогда не сможет постичь своим умом человек.

Ты подумаешь, что это – не такая уж и плохая идея – убить себя в Гималаях, среди видов, трогающих сердце и волнующих душу; умереть с мыслями, что помог стольким людям, но себя – спасти не сумел.

Он – умрёт; а ты – останешься жить.

После сообщения о смерти месьё Жобе – последует перечень социальных акций поддержки, организованных и спонсируемых покойным. Его назовут «Героем Года» – во внеочередной раз – это звание заслужит человек, которого принято в обществе называть «сумасшедшим».

Партии «Libertad» – будет не хватать «самого щедрого и отзывчивого человека нашего времени» и «власти, которые довели этого несчастного до самоубийства – поплатятся за всё; ведь месьё Жобе – умер за всех нас!».

К мыслям о самоубийстве в состоянии эйфории – тебя подтолкнут соблазнительный взгляд платяного шкафа с хорошим крюком для вешанья; так же – бурные разговоры стульев о качественной древесине, на журналы про которую – у тебя будет подписка.

Ты почувствуешь, как сходишь с ума. Божественное время.

Ты вспомнишь про девушку, вместе с которой, какое-то время, был счастлив в той кабинке в баре, что в подвале – во время внеочередного съезда партии. Ты отроешь в горе бумаг салфетку с номером её телефона и бросишься набирать его со своего смартфона – потому что она – будет единственным человек, рядом с которым ты будешь чувствовать себя счастливым; и не одиноким. Может быть, хотя бы её удастся напомнить тебе, что ты – человек? Он возьмёт трубку и спросит, кто говорит.

– Дорогуша, это я. Извини, что так долго не звонил – но я всё это время думал о тебе. Давай, может, встретимся как-нибудь, выпьем кофе или пива, или рома, или неважно чего. А?

Ты всегда будешь таким – кого отымел – в того будешь по уши влюбляться; и ничего с этим – нельзя будет поделать.

Девушка по ту сторону трубки кивнёт – ты почувствуешь это всеми своими органами – но не ушами. Она добавит к молчанию:

– Да. Хорошо.

Ты обрадуешься, что наконец-то избавишься от скуки и отвращения с помощью человека, который сам испытывает и скуки, и отвращение.

В кафе ты придёшь на полчаса раньше неё. Пройдёт два часа. И она, с сотней пропущенных от тебя на телефоне, будет здесь.

– Прости, я съел два наших ужина, – скажешь ты, – и выпил четыре наших кофе, бутылку вина и рома. И ещё кофе. Я – больше не могу. Поэтому, если хочешь, я возьму тебе кофе с собой и мы уйдём отсюда – как можно дальше.

Она улыбнётся и кивнёт.

Когда вы выйдете из кафе, она спросит тебя:

– Так, что случилось?

– В моей жизни ничего не происходит. Я ждал тебя целых два часа – и они прошли как сон без сновидений. Что вообще происходит вокруг? И что нам с этим делать? Понимаешь?

Она вздохнёт.

– Ты – не первый и не последний, кто страдает этим. Вечно: люди страдают всякими тупыми кризисами. Вот я, например – я не могу иметь детей. Про сирот и суррогатных матерей – даже не говори в моём присутствии; всё это – такая лажа. Вот – почему я так много и курю, – она достанет сигарету и чиркнет зажигалкой, – вот поэтому.