Юрий Нестеренко - Комбинат

Автобус отъехал от третьей остановки, начал, одышливо пыхтя, набирать скорость — и вдруг остановился. Двигатель замолчал. Водитель открыл двери и сообщил в микрофон (воспользовавшись им впервые за всю поездку — объявлять остановки он даже и не думал), что автобус дальше не пойдет «по техническим причинам». Мысленно чертыхаясь, Николай вместе с другими выбрался наружу через переднюю дверь и увидел эти причины: из открытого моторного отсека клубился пар, а внизу под ним, на и без того мокром асфальте, расплывалась темная лужа — не то масло, не то охлаждающая жидкость. Как назло, еще и дождь, доселе не выходивший за рамки мелкой мороси, вновь стал усиливаться. Николай опять натянул капюшон и ;обойдя от греха автобус сзади, перешел на левую сторону улицы. Значит, теперь топать неизвестно сколько до помойки со школой… хотя тут таких помоек может быть…

Он миновал мертвое здание Дворца культуры, по своей архитектуре куда больше напоминавшее не дворец, а поставленную на попа сигаретную пачку (мокрый клочок афиши со стенда перед входом все еще приглашал на состоявшийся неведомо когда вечер танцев «Для тех, кому за тридцать», и Николай с усмешкой подумал, что подходит под эту категорию), затем — вполне живой ресторан «Казбек» (в советском девичестве — кафе «Росинка», как можно было понять по еще различимым на фасаде силуэтам букв), где, несмотря на довольно ранний еще час, вовсю шла гулянка (надрывавшуюся внутри архаичную попсу слышно было даже на улице, и Николай, напрягши память, с удивлением опознал песню «Бухгалтер» группы «Комбинация» — уж не корпоратив ли по-красноленински выглядит таким образом?), а затем действительно увидел огромную помойку, где вдоль бетонной стенки выстроился в два ряда добрый десяток мусорных ящиков. Какой-то облезлый старикашка деловито исследовал содержимое крайнего справа, складывая добычу в пакет с потертой картинкой, изображавшей американскую молодежь в золотых лучах солнца, и слоганом «The Sunny Side Of Life». У Селиванова мелькнула дикая мысль, что это и есть тот, кто назначил ему встречу. Но это была, конечно, чепуха. Позади помойки и в самом деле виднелось типично советское здание школы, обнесенное низеньким бетонным заборчиком (Николай с детства не понимал смысла этих заборчиков, перелезть через которые может любой первоклассник, да и с юридической точки зрения никакую запретную зону не обозначающих). Селиванов двинулся тем путем, что был ему указан, и действительно вышел к семиэтажному панельному дому грязно-синего цвета, на углу которого даже обнаружилась табличка «ул. Бермана, 8». Он набрал на домофоне «#12», и уже знакомый ему жизнерадостный голос пригласил его подниматься на третий этаж. Васильчиков, встретивший гостя прямо на лестничной площадке, оказался невысоким расторопным старичком в очках с роговой оправой, с остреньким носом и тщательно прилизанной сивой шевелюрой; он был облачен в теплый домашний халат, подпоясанный золотистым поясом с тяжелыми кистями, и черные тапки с меховой опушкой.

— Николай Анатольевич? А что ж вы не на лифте? Неужто опять не работает?

— Так третий этаж же.

— Ну, тоже правильно. Молодыми ногами оно конечно… Вы проходите, проходите. Курточку сюда вешайте. Как добрались, нормально? Не заблудились?

— Преодолевая трудности, — усмехнулся Селиванов. — Автобус сломался, да еще дождь опять…

— Это да, это у нас бывает… Тапочки вот обувайте, специально для гостей их держу.

— Спасибо, я так, — отказался Николай, снимая ботинки.

Идея гостевых тапок, через которые можно запросто подхватить грибок, его отнюдь не прельщала.

— Ну ладно, тогда проходите в ту комнату, там ковер на полу. Садитесь за стол, я чай принесу. Чай будете?

— Не откажусь, — охотно откликнулся Николай, желавший согреться после сырой уличной мерзости. — А где у вас можно руки вымыть?

— Сюда, пожалуйста. Первая дверь справа ванная, за ней туалет.

Хозяин ушел хлопотать на кухню, а гость долго и тщательно мыл руки душистым оранжевым мылом и наконец, пригладив перед овальным зеркалом волосы, проследовал по мягкому ковру в небольшую, но уютно обставленную комнату. Мягкий диван с замшевыми подушками, на стене над ним — еще один ковер, глубокие кресла по углам, старинный сервант, сверкающий хрусталем и фарфором на полках, большие напольные часы с гирями (они показывали без четверти пять, и Николай, сверившись с собственным запястьем, сделал вывод, что они спешат), книжный шкаф — мечта букиниста (ни единого современного глянцевого переплета), люстра с висюльками, стилизованная под старину (а может, и впрямь старинная), квадратный, со скругленными углами, полированный столик у окна, задернутого кисейным тюлем. Николай придвинул ближайшее к столику кресло и сел. Кресло оказалось, пожалуй, слишком мягким — колени задрались, возникло навязчивое желание откинуться назад. Дремать или даже читать в такой позе, может, и неплохо, а вот пить чай не очень удобно разве что если держать чашку не над столом, а над коленями, рискуя пролить себе на ноги, или же сидеть на самом краешке… ну да ладно.