Василий Клепцов - Время и судьи без грима

— Но она говорит, что Чечерова больна и ехать в командировку не может, — сказал Мезенев.

— Она лжет, Чечерова здорова, и в командировку поедет она.

— Владимир Владимирович, нельзя ли эти вопросы решать в суде без конфликтов, без привлечения к этой проблеме крайкома партии?

— Можно и нужно, — ответил Кузнецов, — и я полагаю, что скоро это время наступит. Вот если я по Вашей просьбе отменю командировку Чечеровой, то подобные конфликты будут еще чаще, чем сейчас, либо я вынужден буду смириться с положением английской королевы — иарствовать, но ничем не управлять.

Вторичный поход Кафтановой в крайком партии с жалобой на председателя остался, как и первый, без последствий. Кафтанова чувствовала, что теряет былую власть над аппаратом суда. Поэтому всеми силами подзуживала первого заместителя председателя крайсуда Мамашина, играя на его самолюбии. «Ну, чем этот сибирский валенок, — говорила она, имея в виду Кузнецова, — лучше тебя? Ты местный, всех знаешь, тебя все знают, уважают, а ты сидишь и терпишь выходки этого сибирского медведя. Он во всем тебя подменяет, сам распоряжается ремонтными работами в суде, даже не спрашивая тебя, сокращает нотариусов, снял со стены доску приема граждан, подбирает кандидатов на вакантные должности, ни с кем не советуясь, да и вообще черт знает что он еще выкинет. А ты сидишь и все это терпишь. У тебя же есть выход на отдел кадров Министерства юстиции РСФСР, вот и звони туда при каждом удобном случае, напоминай им, мол, с ним пора разбираться, а то скоро разбежится весь аппарат суда». В действительности Кафтанова способности Мамашина и в грош не ставила. Она считала его пустышкой. Себя же спала и видела председателем суда, а тут взяли да и прислали какого-то твердолобого сибиряка. Вот она и негодовала.

Мамашин был человек робкий, в себе не уверенный и сильно поддавался влиянию. Среди чиновного люда есть немало таких, которые, получив должность, плохо знают или совсем не знают порученную им работу и вместо упорного труда над собой все усилия направляют на то, чтобы удержаться на этом месте. Для этого они стремятся определить, кто тут самый сильный, с кем не следует портить отношения и от кого зависит благополучие и продвижение по службе. Они ни за что не пойдут на конфликт с начальником, что бы он ни предлагал, наоборот, будут ему льстить, поддакивать, хотя нередко и понимают, что действия начальника идут во вред делу. Именно к такой категории людей и принадлежал Мамашин. Хотя он по должности и был первым заместителем, к нему никто из аппарата и ни за чем не обращался. Все знали, что он самостоятельно ничего не решит и обращение к нему ведет только к потере времени.

С появлением Кузнецова Мамашин понял, что обстановка в суде изменилась, теперь все будет решать Кузнецов, в том числе и то, что касается его функций: подбор и расстановка кадров народных судей, ликвидация или создание новых нотариальных контор, контроль за рассмотрением жалоб на исполнение решений народных судов, обеспечение судов помещениями, оборудованием, создание условий для работы аппарата краевого суда.

Из бесед с председателем профкома, секретарем парторганизации, членами президиума крайсуда и самим Мамашиным Кузнецову стало ясно, что его заместитель ни одного из вопросов его компетенции ни разу самостоятельно не решил, все делалось как-то само собой, он лишь плелся в хвосте событий да во всем поддерживал Кафтанову. Начинать свою служебную жизнь по-новому он уже был не в состоянии, поэтому и продолжал выполнять ее установки. При любом разговоре с работниками Министерства юстиции РСФСР он многозначительно намекал на что-то и добавлял: приезжайте, сами все увидите на месте, по телефону всего не расскажешь.

Когда отпускной период закончился и все работники крайсуда собрались вместе, Кузнецов решил, что пора провести общее собрание трудового коллектива и посоветоваться об улучшении организации работы и уменьшении судебной нагрузки членов суда и народных судей.

В докладе на этом собрании Кузнецов сказал: «У самого краевого суда есть внутренние резервы, и, если их использовать, мы сможем облегчить работу членов суда без увеличения численного состава крайсуда. Мы постоянно держим одного человека в командировке в Белоозере, посылаем туда члена суда и секретаря для рассмотрения дел об условно-досрочном освобождении, поступающих из управления лагерей, и все равно наши наезды в управление лагерей проблемы не решают. Я съездил в это управление, познакомился с обстановкой и работой нашей выездной сессии. Пришел к выводу, что там необходимо открыть постоянную сессию краевого суда. Управление дает помещение со всем оборудованием и даже соглашается содержать за свой счет секретаря нашего суда, нам надо только подобрать кандидатуру судьи и утвердить эту должность на сессии крайсовета. Мне предложили одного товарища, он заканчивает в Свердловске юридический институт, я туда слетал, договорился с ним, и он скоро появится у нас. Управление дает ему хорошую квартиру. А места там, где находится этот лагерь, изумительные, особенно для охотников и рыболовов. Мы с начальником управления полковником Лосевым один вечер посвятили осмотру этих мест. Оделись в солдатское обмундирование, сели на дрезину, примерно на такую же, на которой ездил Жиган из кинофильма «Путевка в жизнь», только с моторчиком, и поехали по узкоколейке на озера. Чудо! За один час наловили ведро рыбы. Но самое главное: это управление лагерей делает по заказу одного прибалтийского Министерства юстиции стильную мебель для судов. Ведь наши стулья, что стоят в залах суда, рассыпаются после рассмотрения первого громкого дела. А те диваны, что они делают для судов, и топором не скоро сломаешь. Делают они и полированную канцелярскую мебель. Лосев мне пообещал: как только приедет к нему в управление постоянный судья, он тут же высылает райсуду комплект стильной мебели».