Василий Клепцов - Время и судьи без грима

До конца дня времени было еще достаточно, и он успел встретиться с заведующим административным отделом крайкома партии Мезенцевым, который в те времена курировал органы милиции, суда и прокуратуры. Мезенцев подтвердил, что в общежитии учебного центра крайкома партии для него забронирована одна комнатка, где он может временно, до получения квартиры, поселиться с семьей.

Общежитие было в центре, прямо во дворе областного комитета партии. В отведенной им комнатке площадью 12 квадратных метров стояли две кровати и небольшой столик. Оставив чемоданы, Кузнецовы отправились знакомиться с городом, в котором им предстояло прожить, как оказалось, целых десять лет.

Город Северореченск тех времен даже по сравнению с Сибирском был захолустьем. Преимущественно деревянные двухэтажные покосившиеся от времени домишки, деревянные тротуары, грязные разбитые дороги, одна трамвайная линия через весь город, и на улицах запах фекалиев. Кузнецов не выдержал и, выбрав одного прохожего интеллигентного вида, спросил его, почему на улице пахнет фекалиями, всегда это бывает так или случайно только сегодня. Прохожий оказался человеком грамотным и спокойно объяснил, что очистные сооружения города устарели, давно требуют капитального ремонта, колодцы забиты, текущий ремонт ведется, но он проблем не решает.

Заглянули в магазины. «Небогато живут», — подумал Кузнецов и сказал жене:

— Жить можно, постепенно обживемся. Вспомни, каким был Сибирск, когда мы туда приехали, а какой стал за 13 лет нашей жизни — небо и земля. Центр города застроился кирпичными домами, появились театры, кинотеатры, магазины, заводские клубы.

— Да, — посетовала жена, — только успели получить хорошую отдельную квартиру, только стали обживаться, так нет, потянуло тебя на самостоятельную работу, все хочешь стать большим руководителем. А как у тебя сложатся дела здесь, еще неизвестно, может, не раз придется пожалеть о прошлом.

— Сережа, — сказал Кузнецов сыну, — не слушай мать, держи хвост пистолетом, и все будет нормально. Смотри, какая большая здесь река, а сколько в ней рыбы, ткнешь вилкой в воду — и вытащишь сразу стерлядь. Только успевай складывать в ведро.

— Правда, мама, то, о чем говорит папа?

— Не слушай ты его, Сережа, фантазер твой отец. То, о чем он говорит, бывает только в сказках.

— Пап, а долго мы будем жить в общежитии?

— А тебе что, оно не понравилось?

— Но это же все-таки общежитие, а не квартира, и комнатка всего одна, — продолжал настаивать сын.

— Сережа, многие люди были бы рады и этой комнате, что нам дали. А мы в ней проживем, пока не освободится подходящая для нас квартира. Ведь мы с тобой в Сибирске хорошую квартиру сдали? Сдали. Значит, нам должны предоставить такую же квартиру здесь. А что касается города, то его, наверняка, скоро отстроят, думаю, лет через 20, не может же валютный цех страны, как называют этот край, международный морской порт всегда выглядеть таким захолустьем. Значит, у государства не дошли пока до него руки. Я надеюсь, что со временем Северореченск будет красивым городом.

На это предположение жена Кузнецова ответила словами Некрасова: «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе».

— Не верь, Сережа, маме и Некрасову. Поэт жил в старое время, и тогда еще не было современной строительной техники и такого размаха строительства, как сейчас. У Северореченского края большое будущее. Ну, как, Сережа, доживем мы здесь до светлого будущего?

— Доживем, папа.

— Раз молодежь говорит — доживем, значит, должны дожить. А Сибирь… Сибирь теперь нам будет только сниться.

На следующий же день после прибытия в Северореченск Кузнецов отправился на свою новую работу. Северореченский краевой суд размещался в самом центре города в старинном доме, принадлежавшем до революции купцу первой гильдии. Это было кирпичное трехэтажное здание, первый этаж которого занимал книжный магазин, а второй и третий этажи принадлежали краевому суду. Во время предыдущего приезда в край на сессию краевого Совета народных депутатов, которая избрала Кузнецова председателем краевого суда, он заходил в здание суда, обошел внутри все здание, заглянул в некоторые кабинеты, зал суда, канцелярии, но никому из работников суда не представлялся. Тогда он обратил внимание лишь на то, что здание для суда тесновато, внутри помещения мрачно, стены обшарпаны.

Направляясь на работу, Кузнецов знал, что приемная председателя, его кабинет и кабинеты трех заместителей находятся на третьем этаже, куда вела узкая и высокая деревянная лестница. Видимо, там в свое время находились покои самого купца и членов его семьи, либо эти пять комнат занимали его конторские служащие.