Патрик Гейл - Заметки с выставки

Со всех ног Петрок скатился вниз по лестнице. Сначала он, конечно же, разволновался, лицо у него горело. Он вышел из сарая, прошел через скотный двор и вышел на дорожку, избегая встречи с чьим-нибудь взглядом, потому что не был уверен, что он может сказать. Похоже на то, как если бы кто-то забыл запереть дверь в ванную, а ты вошел вдруг и оказался лицом к лицу с этим кем-то, а кто-то вытирает задницу или бреет ноги; ты же вломился не нарочно, да и он ничего плохого там не делал, но все равно невозможно было бы сказать, кто более смущен, и точно так же невозможно сообразить, что же сказать. Если ничего не сказать и просто убежать, то получается, что ты увидел что-то неописуемо дурное, что было бы глупо, но если просто стоять там и начать разговор, то возникла бы опасность, что во время этого разговора один из вас будет голым или вставлять тампон, или нечто в этом роде.

И все же, после того как он добрался до успокаивающей темноты тропинки, а музыка и людской шум начали затихать, он замедлил шаг и понял — то, что он только что видел, было хорошим делом. Он обнаружил, что ему трудно говорить с Хедли о всяких эмоциональных делах, а теперь можно будет избежать необходимости затевать этот неудобный разговор. Он догадался, что Хедли гей, уже достаточно давно. Смутное подозрение подтвердилось, когда Хед вернувшись из Италии, ни разу даже не упомянув итальянских девушек, которые, как-никак, примерно наполовину служили целью всей поездки. За мгновения перед тем, как он понял, что Петрок наблюдает за ним, Хедли выглядел в полном кайфе, и это было здорово, потому что он был раздражительным и придирчивым, и вообще после возвращения из-за границы вел себя как старый гомик.

Петрок подивился, а не получилось ли так, что его брат и Трой занимались своим делом как раз тогда, когда он был с Беттани, а потом задался вопросом, а не могло ли случиться так, что по какому-то чуду синхронизации, Морвенна и Спенсер тоже обжимались на заднем сиденье машины Спенсера или даже, совсем как взрослые, на кровати Спенсера непосредственно над ревом вечеринки. Мысль о том, что они трое, на расстоянии друг от друга, но каким-то образом связанные общим опытом, привела его к неосознанной попытке сделать то, чему его учили на молитвенных собраниях — представить каждого из них по очереди, каждую пару, в свете собственной души.

Как-то раз они с Морвенной обменялись мнениями по поводу того, чем занимаются на собрании и выяснили — она представляет, будто держит кого-то в луче теплого света, падающего на них сверху. А окружения, как такового, по ее словам, просто нет — мягкая темнота и посередине исцеляющий свет. И ее задача, как она ее понимала, заключалась в том, чтобы молясь за кого-то, использовать свой ум подобно захватному лучу в Стартреке [55] «Стартрек» (рус. « Звездный путь ») — научно-фантастическая киноэпопея. , чтобы держать человека в центре этого света, почти как если бы она поджаривала его на газовой горелке, только свет шел вниз, а не вверх и, вместо того, чтобы причинить человеку вред, делал прямо противоположное. Почему-то его версия была совершенно иной. В ней тоже был свет — все-таки у них в воскресной школе один и тот же учитель — но там вокруг человека было какое-то помещение, точно совершенно пустая коробка. Оно было не многим больше лифта, а свет лился из стен, из пола и потолка, и ему нужно было сделать его достаточно ярким, дабы осветить человека до такой степени, чтобы не было тени. Вот о чем он не рассказывал Венн, так это о том, что, когда он молился за людей, всегда оказывалось, что они голые, даже Рейчел и Энтони. Не голые в смысле секса, а обнаженные, как на старых картинах, где нагота была типа правдивым признаком уязвимости и невинности. Когда он представлял себе обнаженную пару, у него возникало желание защитить их, точно они были детьми, и ему казалось, что молитва за них без их ведома или разрешения, становится не такой бесцеремонной.

Так что для него было вполне естественным представить себя и Беттани, которая, впрочем, оставалась довольно размытой и в тени. Он почувствовал себя виноватым и вообще убрал себя из картинки, попытавшись более успешно представить ее саму по себе, посасывающую ром и кока-колу из банки и танцующую смелый, самодостаточный танец, глаза у нее закрыты, и выражение лица такое же открытое, как тогда, раньше, когда она раскачивалась и подпрыгивала на нем.

Затем он представил себе целующихся Хеда и Троя. Это оказалось трудным, и он представил себе одного Хеда, просто счастливого, очень счастливого и расслабленного, так не похожего на обычного Хедли, будто наконец с него спала броня и под ней открылся Хедли настоящий, сексуальный, дерзкий и не особо обеспокоенный тем, что о нем думают люди.