Юрий Плавский - Мертвые собаки

Как–то ночью Тузик сказал своей маме: «А когда я вырасту, у меня тоже будет такой же намордник? Да, мама?» «Спи, мой дурачок, спи, мой глупышка!» — ответила ему мама. Тузик почесал задней лапкой у себя за ухом, прогоняя обнаглевшую блоху, и уснул, прижавшись к тёплому маминому животу. Ему приснился красивый пахучий намордник.

Но однажды случилось так, что Арнольд куда–то исчез. Хозяева сбились с ног, разыскивая своего любимца. Они давали объявления в газеты, вывешивали листки бумаги на столбах и заборах, но Арнольд не находился. Старушки во дворе говорили только о пропаже Арнольда.

Так прошло недели три. Как–то ночью в подъезд, где ночевал Тузик, прокрался Арнольд. Шерсть на нём была грязной. Одно ухо у него было разорвано, и он хромал на переднюю лапу. От него пахло чужими собаками и помойкой. В глазах у Арнольда уже не было той надменности. Мама Тузика, увидев Арнольда, поджала хвост и зарычала. Арнольд подошёл к ней, вильнул хвостом, обнюхал малыша и облизал ему мордочку. Потом он поплёлся к своей двери.

На следующую ночь Арнольд завыл. Хозяева выгнали его на балкон, пытались его успокоить, но Арнольд их не слушал. Он выл целую ночь. На следующую ночь повторилась та же история. В вое Арнольда была такая тоска, что мама Тузика тоже начинала потихоньку подвывать ему. На третье утро хозяева Арнольда вывели его из квартиры, сели все вместе в машину и куда–то уехали. Через некоторое время они вернулись с пустым поводком. Больше Арнольда никто и никогда не видел.

А Тузику вновь приснился сон, что его ведут на блестящей цепочке, он гордый и счастливый смотрит на всех надменным взглядом, а на его шее застёгнут новенький пахучий намордник с блестящими золотыми заклёпками!

— Ну а теперь, как мы с тобою договаривались, иди спать! — поцеловал Безродный малыша. — Вот возьми с собой книжку! Посмотришь в ней картинки, чтобы уснуть побыстрее!

— А это Карл Маркс нарисован?

— Нет, никакой это не Карл Маркс! Чему только вас в садиках учат? Это Карабас Барабас!

— А чем они отличаются?

— Чем, отличаются? Чем отличаются?.. Да ничем!.. У Карабаса Барабаса борода намного длиннее!.. Я тебе завтра всё объясню!

— А кто такой шатун?

— Шатун — это такой медведь, которого охотники выгнали с его дома, с его берлоги! Нет у него ни семьи, ни своего угла, никто его не пожалеет, никто не приютит! Вот он и бродит по тайге голодный и злой! А каждый негодяй, у которого есть ружьё, стреляет в того медведя!

— Теперь я понял, почему мама тебя шатуном зовёт!

— Ну, ты и даёшь, дружище! Спи, давай!

Когда ребёнок, наконец, успокоился, Безродный, понизив голос, пожаловался Камушеву:

— Проблема у нас с фамилией, Иваныч! Не можем мы Женьку под чужой фамилией оставить, а без согласия на то родного отца, его не усыновишь!

— Не нужно мне никакого согласия! — запричитала Татьяна. — Вы же оба знаете, кто такой Толик! Здоров, как самосвал, а как выпьет, то лютым зверем делается! Хватит с меня и моих синяков!

— Хоть я и выходил из драк иногда не со всеми зубами, но битым никогда не был! Да и встретиться мне с Анатолием всё равно надо, чтобы наши границы увековечить!

Здесь Камушев почувствовал себя в роли судьи, причём эта роль ему не очень понравилась.

— Вы вот что, не ссорьтесь пока! Наш мэр мой старинный приятель! Да и не должно быть такого закона, чтобы семью забором разгораживал! И ещё вот что: лучше ты, Таня, зайди к Людмиле Ивановне, ну ты её знаешь, завмаг наш! Скажешь, что ты от меня пришла, а я ей перезвоню попозже, пусть она тебя на довольствие поставит. Когда кусок мяса отстегнёт, может тушёнка или колбаса появятся! А то, если вы будете с одних только прилавков питаться, то долго не протянете!

— Раньше на рынке, хоть и очень дорого, но можно было на курицу напасть! — пожаловалась Татьяна, — А сейчас, как только Горбачев объявил борьбу с нетрудовыми доходами, базар совсем закрыли! Десятка яиц для ребёнка не отыщешь!

На следующий день Камушев позвонил на квартиру председателя горсовета. Составили прогнозы на рыбный клёв в ближайшие выходные и, как будто между прочим, тут он и закинул удочку на счёт семьи Безродного, которая не совсем полная получается.

— Ты что, Саша? — удивился Полищук, — Ты же ставишь меня в положение хуже губернаторского!

— Если тебе работа, какая полегче нужна, — психанул Камушев, — то приходи работать ко мне! На шиномонтаж тебя устрою! Покатаешь целый день грязные автомобильные колёса, вот тогда я послушаю, какую песню ты мне тогда пропоёшь! Сидишь себе в тёплом кабинете и плачешь мне в пиджак, что положения твоё хуже, чем у кого другого!