Андрей Бычков - Олимп иллюзий

И только Док у себя дома, в ожидании гостей, выходит на балкон своего четырехэтажного особняка, и смотрит на вечернее небо.

И дается ему вдруг озарение, что Я отдельно, а жизнь отдельно; что семья, как работа, а работа, как семья; что воля, как обман, а обман, как воля. И вспоминает, как когда-то хотел он забраться за белую высокую стену хлебозавода, и как, подставляя и подставляя ящики… И вдруг ловит себя на странном желании, как нестерпимо хочется ему прыгнуть сейчас головой вниз с этого последнего этажа.

И, сам не веря себе, уже перелезает он через перила, и…

И уже летит, летит головой вниз, и… да, просто летит вниз, потому что жизнь… да, а что жизнь? Ибо бонус есмь семью семь предсмертный видеоклип, сорок девять, типа, минус сорок восемь. Хороший вечер, дразнящий метроном, волокнистый туман, пьяное солнце, самое время прогнать сонату, пока не пришли гости, еще хотя бы разок… А уже летит… Блять, зря прыгнул, на хуя прыгнул!.. А уже все, пиздец, обратно никак, ибо налетает уже асфальтовая земля… Голова, разбитая, как арбуз, ноги, вывернутые… Вон там торчит… Обломок позвоночника… Скрипящие старушенции надсадно отпразднуют его день рождения… Смаковать, смаковать, смаковать… Но пока же еще летит! И думает, что делать? А уже почти пиздец. И молится, и плачет. И от необратимости начинает мутить его, начинает тошнить его, начинает подкатывать к горлу. И с кабаньим клекотом вырывается. А он все клянется, все просит, все умоляет. А от необратимости не держится уже, и вылетает еще и струйкой горячей в штанину. И тогда винит себя, что не смог закончить по-человечески. А от необратимости (да, вот такая мерзкая штука) уже пучит и корчит. И он пытается удержать, а сфинктер (вот, собака!) не дает удержать. И уже пробрасывает и по большому. Как кабана, как ихтиозавра, как кита. Бог, помоги! А Бог не помогает. А чего тут помогать, когда осталось уже метра два, или три, ну, может, от силы три с половиной. Кончается видеоклип, и остались только титры. Такой-то, типа, такой-то, родился, типа, тогда-то. Ну а тогда-то, типа… Типа сегодняшнее число, и месяц, типа, и год. А лето-то, блять, в самом расцвете! Ай, какое лето распрекрасное! И липа тебе – невеста, и тополь – король, и астры, как в консерватории. Ах, как дивно! Как хочется жить! Песочница с карапузами у соседнего коттеджа, мамочки с колясочками и с молочком. Доносится адажио. Зачем головой об асфальт биться? И плачет от муки нестерпимой, и сохнут слезы на его лице от налетающего снизу воздуха…

И тогда подлетает к нему дон Мудон. И тогда и подлетает к нему дон Хренаро. А уже метра два или полтора. И одну из старушенций уже – бррр! – сладостно в спине передергивает, что, да, за тень да за такая, да накрывает тротуар посреди ясного неба?

– Да.

– Или нет?

– А, что, собственно, тут такого?

– Сам же захотел.

– А где раныне-то был?

– Где, где, на балконе, где.

– Курил?

– Пил.

– Надрался и прыгнул.

– Или прыгнул и надрался.

– Да, теперь-то уж какая разница.

– А что пил-то?

– Кефир, что.

– Вот и закружилась голова.

– Да, какая голова? И не было, похоже.

– Вдрызг.

– Смотри, типа, как держит, как старается.

– А уже полметра осталось.

– Ну, ладно, доставай договор.

– На пергаменте?

– А на чем еще?

– Как ты меня заебал своим мудизмом!

– Это ты меня заебал! Какого хуя ты меня сюда затащил? Мы, блять, ехали так славненько на наших свиных мотоциклах!

– Ты спал.

– Это ты спал. А я поддевал на люках.

– Черненькое из дерна?

– Ссохшееся на корнях.

– А, ну-да, мы же типа неслись, как на развязках световых по вывернутым.

– Блять.

– Чего?

– Глухой что ли?

– Слушай, давай быстрей. Смотри, как старушенция шуганулась.

– Старая, блять, а реакция ого-го.

– Не реакция, а эрекция.

– Того и гляди, кончит.

– Это да, на смерть тех, кто помоложе, кончать, как поебаться.

– Да, как арбуз разваленный, где мысли где.

– Что смысл что.

– С четвертого-то этажа.

– А сама-то попробуй, прыгни! Зассышь, сучка кучерявая.

– Одуванчик самогонный.

– Кончай трепаться, а то парня прошляпим.

– А он, кстати, согласен? Вдруг не захочет подписать?

– Да куда он на хуй денется?

– Бог не спизжен!

– Это я не спорю, но тут ситуация другая.

– Итак, такого-то числа, такой-то такой-то, бросившийся с балкона своей коттеджной башни обязуется…

– ДОН ХРЕНАРО! ДОН МУДОН! ПРОСТИТЕ МЕНЯ, НО Я НЕ СМОГУ! Я ОТКАЗЫВАЮСЬ!