Виктор Эмский - Без тринадцати 13, или Тоска по Тюхину

— Минуточку-минуточку! — воскликнул осененный Витюша, — так ведь это же спецхранилище!

— Пантеон Героев?!

— Гадючник, где «шиляк» прятали! Это мы с вами по его крыше разгуливаем.

Удивленные, они огляделись окрест, однако ничего, кроме парной мглы, даже глядя с-под ладони, как русские первопроходцы, не открыли. Впрочем, одно открытие все же состоялось. И было оно более, чем неприятное. Во время их пешей вылазки опрометчиво брошенный без присмотра плот таинственно исчез. Вместе с ним исчезла практически вся одежда, за исключением разве что черных очков Г. В. и нательного крестика Тюхина, не говоря уже о спиртном, жратве, скатерочке, которую они намеревались расстелить на берегу — Тюхин уже даже руки потирал от предвкушения. Сгинуло все, и этот удар они перенесли молча, глядя друг на друга долгими взаимоисключающими взглядами. На этот раз Г. В. не спасли и очки: Тюхин переглядел его, после чего псевдослепец, покачав головой, пробормотал:

— Одна-ако!..

На третий день их идиотской робинзонады, когда Тюхину все чаще и чаще стал вспоминаться почему-то товарищ подполковник Хапов, начались события. С утра, как выключенный, прекратился вдруг этот странный, ни на секунду не прекращавшийся свист. Вода всклокотала, как вскипяченная, что, собственно, и соответствовало действительности: Григорий В., сунувший в воду свой длинный интеллигентский палец, тут же выдернул его с воплем:

— Кипяток, Тюхин!

Злой, почерневший от голода и раздумий, рядовой Мы мрачно усмехнулся:

— Вот и хорошо. С кого начнем?.. Кстати, имейте в виду: у меня в 62-м была инфекция…

— Тьфу, тьфу на вас! — досадливо отмахнулся Григорий В. и вдруг замер в неудобной позе. — Слышите?.. Кажется, летят!.. Ну да, и впрямь летят! Вон, вон они!

Вскочив на ноги, Тюхин устремил взор по направлению, указанному рукой его несчастного собрата и увидел низколетящую над водой, быстро приближающуюся воздушную цель в виде стаи перелетных птиц.

— Это гуси, гуси! — вскричал пораженный Витюша.

— И лебеди, Тюхин, лебеди!

А птицы были все ближе, ближе! И вот — обдав ветром, они пронеслись над островом Ивана Блаженного. И первой была лебедь белая — Христина Адамовна, за ней лебедь черная — Виолетточка, а далее — строем по ранжиру — гуси, елки зеленые: гусь Гибель, гусь Гусман, гуси — Петров, Иванов, Сидоренко, Петренко, Иваненко, Сидоров, Крокодилов, а замыкал эту странную небесную компанию опять от всех отстающий (пропади оно все пропадом!), примкнувший к белым гусям по случайности, серый, тот еще гусь Гуськов. С трубными кликами гуси-лебеди полетели прямиком на рдяный восток, все выше, выше, пока не скрылись в облаках…

— Ну вот, и эти улетели, — прошептал Витюша.

— Так ведь перестреляют же, человеки с ружьями перестреляют, — в тон ему грустно вздохнул Григорий В.

— И все равно, все равно…

А вскоре островок затрясло. Откуда-то из-под земли началось низкое, сопровождаемое вибрацией, густое трансформаторное гудение, такое сильное, что они попадали на колени.

— А это, это еще как понимать?! — вскричал побледневший Тюхин.

— Господи, да вы что, святая простота, и сейчас не догадываетесь?! эти слова слепец-провиденциалист прокричал почти весело, а удивление, которое запечатлелось при этом на его лице, было прямо-таки неподдельным. — Вам подсказать — или вы сами?.. Подсказать?..

— Да говорите же, черт вас побери!

— Так ведь это вы должны мне объяснить, каким таким фантастическим образом он сумел докопаться до капитанского мостика… Ну что вы на меня… м-ме… вытаращились?! Да-да, я имею в виду вашего обожаемого старшину Сундукова. У него что там — экскаватор оказался под рукой?..

— Экскаватор?..

— Ну, а что же по-вашему?! Здесь ведь метров сорок в глубину!

— До чего? — с трудом вымолвил рядовой Мы.

— До вашей летающей тарелки, чудо вы природы!..

То, что Тюхин услышал в то незабываемое утро, было столь невероятно, что поначалу он просто-напросто не поверил. Без тени улыбки на лице Г. В. заявил, что там, внизу под ними — та самая боевая военно-космическая дурында адмирал-старшины Сундукова, которую Тюхин не только серьезно повредил, ударив об купол Исаакиевского собора, но, что гораздо страшнее, путем беспорядочного нажатия на всевозможные кнопки перетрансформировал в некое подобие уэллсовской машины времени. Увеличившийся в размерах до 1,5 км в диаметре супер-гипер по некоей совершенно неописуемой, почти мистической траектории усвистал в земной 1963 год. Подобный обезумевшему метеору, он промчался над Европой по касательной и, задев ее в районе немецкой земли Саксония-Ангальт, как бы срезал часть советского военного гарнизона с прилегающими к нему окрестностями и все по той же, инициированной вредоносной рукой Тюхина, параболе, возвратился в Парадигму Четвертой Пуговицы (ПЧП), где, ослепительный, как солнце, и свалился на головы сидевших в лодке у Бруклинского моста — как раз напротив Смольного — двух незадачливых химероидов, одного из которых звали Ричардом Ивановичем, а другого, соответственно, Тюхиным…