Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

– Ну, как говорится, за знакомство! – поднял рюмку Тимофеев.

– Аркаша… э-э-э… а лимончика у тебя, случаем, не найдётся? – причмокивая, спросил Каладжанов.

– Под такой роскошный кизлярский напиток?! Только всё послевкусие гробить! – Тимофеев встал, прошёл к столу, заваленному книгами, газетами, какими-то длинными узкими полосами бумаги с типографским текстом, ворохом рукописных и отпечатанных на машинке листов на скрепках. Ну, последнее Александру было знакомо – письма в редакцию.

– Заедать коньяк лимоном – это дурь. От царя Николашки последнего пошла. Лучше всего вкус божественного напитка оттеняет шоколад! – Тимофеев вернулся в кресло с большой плиткой дефицитного «Гвардейского» и зашуршал фольгой. Бывший райвоенком, а ныне начальник целого отдела областного военного комиссариата согласно кивнул головой и блаженно принялся посасывать шоколадную дольку.

Александр сделал то же самое, но ничего особенного не ощутил. Откровенно говоря, ему всегда было абсолютно «по барабану», чем закусывать спиртное. Другое дело закусывать – это обязательно! И лучше без пиететов-этикетов: под любое горячительное прекрасно идёт селёдочка с лучком, солёный или маринованный огурчик, а также «витамин Цэ» – сальце, с чесночком да ржаным хлебушком, мясце, холодце… Видимо, и смысла нет обшаривать ветки родословного древа – не обнаружатся там нигде даже мелкоплодные и захудалые дворянские хрукты-овощи. Исключительно рабоче-крестьянское дерево, разве с некоторыми интеллигентными побегами, за которые и то спасибо залпу «Авроры» и советской власти.

– Так вот какое у меня предложение к тебе, Александр, – после третьей рюмки, закурив, сказал Тимофеев. – Как ты смотришь на то, чтобы заняться военной журналистикой?

Александр чуть не поперхнулся шоколадной слюной.

– Да я… Как-то и в голову не приходило… И потом… Тут у вас такая специфика…

– Нет у нас никакой специфики. Армейская тема, ратный труд – такая же область человеческих взаимоотношений, как и другие. Кто-то у мартена стоит или за штурвалом комбайна, а у нас, как в фильме сказано: «Есть такая профессия – Родину защищать».

Тимофеев встал и прошёлся по кабинету.

– На «гражданке», знаю, коллеги-журналисты от военной прессы носы воротят. Дескать, казёнщина одна. Да ещё и ржут над нашей терминологией: «Служат в энской части отличники боевой и политической подготовки…» – Он усмехнулся. – Но последнее не к нам, а к военным цензорам. Их же критиковать глупо. Человек несведущий полагает, что раз в небе висит туча натовских спутников-шпионов, способных таких фотографий понаделать, что на них даже номер автомобиля можно различить, так вот, стало быть, чего эти цензоры собственной тени боятся? А те же самые цэрэушники в открытую хвастаются: до девяноста процентов всей полезной развединформации черпается из обычных газет! И в этом я им верю!

– Да уж, – поддакнул Каладжанов. – Сам ругался с редактором «районки»: куда смотришь, когда взахлёб пишешь: «Красные галстуки принятым в пионеры школьникам повязали их постоянные шефы – воины-ракетчики»! Тут и дураку понятно, что где-то неподалёку от этой школы ракетная часть дислоцируется, не будут же «постоянные шефы» за тридевять земель к ребятне приезжать! Вот и прячь ядерный щит, вот и маскируй!

– Ой, да кому нужна в цэрэу наша «районка»! – рассмеялся Александр.

– Э-э, не скажи! – покачал головой Тимофеев, разлил остатки коньяка по рюмкам и опустился в кресло. – В штабах и разведорганах вероятного противника целые отделы здоровущие имеются. Сидят там «яйцеголовые» и штудируют нашу прессу – от центральных изданий до самых захудалых провинциальных газетёнок. Курочка по зёрнышку клюёт!

Он покрутил рюмку за коротенькую ножку, любуясь цветом коньяка.

– Но мы съехали с темы. Начали с казёнщины, а добрались до шпионщины! Я-то – о другом. Казёнщины в армейской прессе, согласен, с избытком. Но тут дело не в приписываемой военным тупости. Ведь как на гражданке любят злословить? «У этих армейских одна извилина, да и та – либо вдоль спины, либо на лбу – след от фуражки». К армейской печати такие же эпитеты прикладывают. А почему? Не только потому, что в чужом глазу соринку зрят, а в своём бревна не видят. Хотя и это тоже. Вообще, тут общая для всех писак проблема – качество. Качество журналистского пера! Мои подчинённые тоже порой приносят материал на утверждение: заголовок – штамп, в каждом абзаце – штамп, все герои – как под копирку! Но перо – бойкое! Строчат, как швеи-мотористки! Да ещё ничтоже сумняшеся и жанр-то обозначат – очерк! Хоть рыдай, хоть застрелиться предлагай!