Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

– Ага! Элохимы это! А мы грешим на полтергейст и привидения! – радостно воскликнул Шишкин и продолжил читать пространное обращение авторов к читателям.

«Для созидательной же работы необходим исполнительный инструмент! И таковым инструментом являлось тело, беспрекословно выполнявшее все указания и время от времени терпеливо дожидающее в состоянии анабиоза своего хозяина, пока тот в очередной раз, отдохнув от мирских дел, соизволит возвратиться, чтобы с превеликой охотой взяться за те же самые дела, от которых он, ещё совсем недавно, так старательно стремился избавиться…»

– Да, сознательность элохимов заслуживает похвалы! – Шишкин тут же продекламировал из Заболотского:

«…В процессе эволюции элохимы быстро осознали, что вместо технических средств гораздо выгоднее использовать биологических роботов, более надёжных и долговечных. Выращивание тел особых трудностей не представляло, а вот с интеллектуальной начинкой всё оказалось гораздо сложнее, потому что конструирование разумных душ отнимало слишком много времени. И тогда решено было формировать их естественным биологическим путём. Для этого на пригодных для жизни планетах создали по образу и подобию своему разумных существ и назвали их гомосапами, или ложными людьми. Эксперимент оказался настолько удачным, что часть поступающих душ ничем не отличалась от элохимских. Но всё же для проверки на устойчивость, их трёхкратно переселяли в тела нарождающих младенцев, и если их планетная жизнь оставалась достойной, то они зачислялись в элохимы и жили вечно. Души с мелкими дефектами сначала направлялись в лаборатории для устранения недостатков, а затем для повторной жизни на те же планеты, с которых прибыли. И если выдерживали трёхкратное испытание, то становились вечными биороботами. Остальные, совершавшие разного рода мерзости, прямиком шли на Адовы планеты, где каждый занимал то положение и то место, которое он заслуживал…»

– Эва-на! – откинулся Шишкин на спинку стула. – Так эти элохимы трудиться-то и не собирались! Селекцией, стало быть, душ людских занялись! Одних в биороботы, других в гомосапы. Касту рабов себе организовали. Это мы уже проходили, только называлось по-другому. Евгеникой или расовой гигиеной. Гитлеру и его команде очень нравилось! Вот и авторы пишут: «Но события разворачивались в худшую сторону. Всё большее и большее количество гомосапов деградировало. Вынужденное их истребление и повторное воссоздание не изменяло хода событий…» Где-то я всё это читал…

Перебрал стопку оставшейся прозы. «Юлиана с Венеры»… «Город, где остановилось время»… «Эхо далёких миров»… «Её нарисовал Дьявол»… «Гробовщик: Храм Света»… Авторы помешались на фантастике и кровавых ужасах в стиле Брэма Стокера и Стивена Кинга, рассказы которого замелькали в «Огоньке», «Смене», «Ровеснике» и других молодёжных журналах.

Взгляд упал на блокнот с лаконичной надписью на обложке «Рассказики». «А-а, тот автор, который насмешил всю редакцию», – припомнил телефонный комментарий завреда Славика Шишкин: – Принёс блокнот и тут же спросил, где бухгалтерия. «А вам зачем туда, молодой человек?» – задал вопрос главный редактор. – «Гонорар получить». – «Так мы гонорар начисляем после публикации материала». – «Но мне сейчас нужны деньги!» – «Увы, порядок един для всех». – «Дурацкий у вас порядок!» – сказал хозяин блокнотика и ушёл.

Александр наугад раскрыл блокнот.

« Лес

Зеленый лес шептал листьями. Небо было ввысь. Кроны качались. Трава медленно росла. Шаг был лёгким. Было утро. Роса таяла. Тишина. Не слышно трассы. Её просто нет. Грибы – маленькие. Растут. Медленно. Вековые сосны мощными стволами охраняют пространство. Тонкая хвоя – иголками. Череда шишек, валяясь под ногами, превращают простую ходьбу в путешествие. В путешествие по дивной тихой родной природе… Тепло. Редкие старые пни. Земля дышит горячо. Полдень. Наступило безветрие. Безмолвие стало плотнее. Комаров нет. Где-то вдали слышен ручей. Поздним вечером деревья утонули в темноте растворяющегося дня.

Каменный век

Дождь шумел ночью. Свежесть не была видна. Всё было спокойно. Люди спали. Люди не чувствовали свежесть. Они жили ею. И это было здорово. Это и было жизнью: не осознавать, что чувствуешь. А жить этим. Двигаться с этим. С чувством. Прямо на автомате. Чувствуешь – живёшь. Сразу. Это было здорово. Жаль, что было. Хотя, всё повторяется. А может быть повтора у нас больше и не будет.