Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Александр и Макс читали текст на разные голоса, вставляли в запись, где этого требовал сценарий, различные музыкальные фрагменты, от «Синей птицы», зацепинской «Погони» из «Ивана Васильевича…» до «Deep Purple»; экспериментировали с записью различных шумов и звуковых эффектов. Так, к примеру, оказалось, что звук разбивающегося стекла в записи совершенно не звучит так, как надо, а вот связка ключей, брошенных на стекло – само то. Или звук ревущего пламени. Совали микрофон в гудящую топку квартирного титана – толку никакого, ещё и микрофон безвозвратно оплавили, а вот симбиоз струи воды из-под крана и хруста сминаемой при этом фольги от шоколадки – полная иллюзия пожара! Визг автомобильных тормозов и рычащие взрыкивания автомобильных двигателей – эти обязательные шумовые эффекты погони – записывали целый день на городских перекрёстках. И намёрзлись, и водителей с прохожими попугали: два мужика с магнитофоном тычут микрофонную штангу то к выхлопным трубам, то к капотам автомашин!

Творческая работа поглотила полностью. Регулярно названивающая Максу невеста, Машуля Колпакиди, похоже, заподозрила неладное, прибежала к Максу домой, посидела с полчаса, посмотрела-послушала и, покрутив пальцем у виска, оскорбленно удалилась. Но, как читатель уже знает, на конечный результат взаимоотношений Макса и Машули это не повлияло. Зато утром 8 января Шишкин-младший, отбывая в Чмарово, увозил с собой катушку с «Красной Шапочкой».

Весь новогодний мини-отпуск квартиру Шишкина «стерегли» Серёга Ашурков с Клавочкой Сумкиной. Своему коллеге-трудовику Александр оставил ключи с просьбой хоть изредка забегать и протапливать печку.

Но, похоже, «изредка» было заменено на «постоянно». Зато Шишкина-младшего встретила тёплая квартира, выстиранное и выглаженное постельное бельё и две донельзя довольные физиономии. Доставил Александра в Чмарово батин «Болодя», поэтому «квартиранты» чуть было не попались на «горячем», судя по их смущению и наспех застеленной кровати. Чуть позже Клавочка деликатно её перестелила.

– Я тут заночевал пару раз, – кашлянул Ашурков, когда все вроде как отобедали и ухмыляющийся «Болодя» отбыл в город.

– Вообще мог все эти дни жить, – невозмутимо сказал Шишкин-младший, которого распирал смех.

– Я белье возьму, постираю, – спаковала в сумку снятый с кровати постельный комплект Клавочка.

Парочка засобиралась восвояси, но Шишкин притормозил их и заставил прослушать привезённый магнитофильм. Жаждал восторгов, однако реакции особой не встретил, одно вежливое терпение. И этим Ашурков – Сумкина его сильно разочаровали.

Впрочем, это равнодушие нисколько не поколебало уверенности в гениальности магнитофонного шедевра. Более того, Шишкина зудило незамедлительно приступить к написанию продолжения, но через пару дней начиналась третья учебная четверть, поэтому все усилия были брошены на план-конспекты предстоящих уроков.

А ещё очень хотелось увидеть Танечку. Какие там батины предостережения! Гормоны шептали другое. Но как запустить в действие пусть самые невинные «конфетно-букетные» отношения?

терзал гитарные струны Шишкин-младший.

Он парил в облаках, потом спускался на сверкающую вершину Парнаса и, млея от счастья, гладил атласную кожу белоснежного крупа крылатого коня Пегаса.

Шишкин-младший истекал, сочился стихами, посвященными Танечке. Какая методика преподавания русского языка и литературы в средней общеобразовательной школе?! О чём вы?! Уроки проходили на «автопилоте», но в таком ударе! Учитель Шишкин не раскрывал тему – он витийствовал! Притихшие от буйного литературного красноречия молодого учителя школяры выходили на перемены ошарашенными и могли только потрясённо молвить: «Шишкин-Пушкин… Шишкин-Пушкин!.. Наш Шишкин – это всё…» Дома сомнамбулически тянули ручонки к картонным переплетам «Школьной библиотеки», вчитываясь в строчки Грибоедова и Лермонтова, Пушкина и Фонвизина. Какие, к чёрту, игры в «войнушку» и «дочки-матери»!