Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Размах предстоящих торжеств впечатлял. Ожидался приезд тучи гостей. Пообещало какой-то приятный сюрприз и командование военно-строительной бригады, штаб которой квартировал в Верх-Алее. В общем, хлопот был полон рот, и оргкомитет торжеств, возглавляемый колхозным парторгом Алексеем Егоровичем Дудониным, заседал практически ежедневно. От средней школы в оргкомитет вошли комсорг Клавочка и физрук Доржиев.

– Спортивный праздник – это большое и многоплановое мероприятие, – важно докладывал на очередном заседании физрук Доржиев. – На школьном стадионе организуем сдачу норм ГТО всеми желающими сельчанами. Строго в соответствии с положением: по пяти ступеням и установленным возрастным группам. Я с досаафовцами договорился насчёт судейства и прочего… – Доржиев эффектно извлёк из синей сумки с белой надписью «Динамо» внушительную пачку бланков спортивных грамот и две коробки. Одна была заполнена «золотыми», «серебряными» и «бронзовыми» медалями на разноцветных лентах, другая – звёздочками значков ГТО всех ступеней и бланками удостоверений к ним, уже проштампованными фиолетовыми оттисками печати ДОСААФ.

– Добре, – столь же важно кивнул Дудонин. – И чтобы без сучка и задоринки. Ожидается приезд первых лиц области… Сами понимаете, чем это чревато…

Парторг многозначительно замолчал и обвёл членов оргкомитета пронзительным взглядом.

– Особенно хотел бы обратить на это ваше внимание, уважаемая Мария Поликарповна… – Дудонин наморщил лоб и сосредоточенно простучал костяшками пальцев по толстому стеклу, придавившему на его письменном столе к зелёному сукну бумажки с разными пометками и лист из альбома по рисованию – в разноцветных каляках-маляках, среди которых отчётливо выделялись лишь четыре лиловых кривобоких буквы: «Деда». – Только вино, Мария Поликарповна, только вино… Ну и там… Мандарины-апельсины, конфеты хорошие, колбаска… Но только вино!

– А водки и не предвидится! – громко ответствовала директор «сельпо», а потому бессменный член всех оргкомитетов, большинства всевозможных колхозных комиссий и советов. Она обвела тяжёлым взглядом мужскую составляющую оргкомитета и зловеще добавила: – Тридцатого августа водка закончилась…

Мужская составляющая непроизвольно потупилась. Да-а-а… Трудно было даже приблизительно спрогнозировать, когда на чмаровской земле перестанет действовать эмбарго на «белое вино». Видимо, когда в цветнике Марии Поликарповны будущим летом вновь заколосятся её роскошные георгины.

– И вас, Василий Николаевич, попрошу самым серьёзным образом…

– Даже не сумлевайтесь, Алексей Егорыч! – гаркнул, вскакивая, участковый инспектор капитан милиции Недорезов. – К нам ещё группа усиления из райотдела подъедет.

– Добре… – Дудонин отметил жирной карандашной галочкой очередной пункт в лежащем перед ним на столе разграфленном листе – развёрнутом, подробном плане торжеств.

Заседания оргкомитета уже традиционно завершались в полных сумерках. Измождённые въедливостью Дудонина, сгорбленные от груза общественной ответственности, члены высокого органа бесплотными тенями расползались по домам, утратив аппетит и приобретя стойкую бессонницу. Утром их ждала работа, которой тоже надо было отдаваться без остатка, а вечером снова ждал Дудонин.

Неимоверная нагрузка отчётливо прослеживалась на примере Клавочки. Она стала совершенно прозрачной, глаза ввалились, их окружали зловещие тёмные круги. Получше выглядел, видимо, в силу своей незаурядной физкультурно-спортивной закалки, только Доржиев.

Но сегодня и он появился после четвёртого урока в учительской с ошалелым выражением лица. Тяжело, прямо-таки в каком-то потрясении опустился на стул и трагическим взглядом упёрся в застывшую у форточки учительницу начальных классов, такую же древнюю, как Баррикадьевна-Политизьма. Правда, в отличие от завуча, Надежда Васильевна Казанцева статью была в директрису, а ещё нещадно смолила папиросы, прерываясь в этом занятии только на время уроков. Но на переменах оккупировала в учительской место у форточки. Никакие уговоры, увещевания, просьбы и даже директорские угрозы на бабу Надю не действовали. «Не лишайте меня единственного удовольствия, которое у меня осталось!» – громко заявляла она в ответ на мольбы и просьбы, становясь в такие минуты поразительно похожей тембром голоса и внешними повадками на знаменитую Фаину Раневскую.

– Сергей Балданович! Что случилось? На вас лица нет! – испуганно вскричала «географиня».