Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

– А вот что мы сделаем, дорогой Сергей Балданович… Проедем-ка с винтовочками до карьера, да и отстреляем их комиссионно. Не желаете, товарищ капитан, компанию составить?

– С превеликим удовольствием, товарищ майор!

Затянувшаяся процедура приёмки комнаты для хранения оружия и её содержимого была быстро свёрнута. На решетчатые двери, сваренные из внушительного арматурного прута, чуть ли не в руку толщиной, навесили два массивных замка и пластилиновый оттиск медной печати на специальной деревяшке с углублением. Загорелась красная лампада сигнализации.

В карьер покатили на военкомовской «таблетке» и «уазике» Манько: он сам за рулём, а с ним Доржиев, Ашурков, колхозный парторг Дудонин и конечно же Шишкин-младший.

Карьер со стороны села не виден. Надо выехать на трассу, проехать метров двести в сторону города, к подножию сопочки. Той самой, с которой полого сбегает шоссе и на вершине которой совершается обязательный местный ритуал возлияний по поводу возвращения домой. У подошвы сопочки с шоссейного асфальта влево имеется съезд на укатанный просёлок, оставшийся со времён эксплуатации карьера. Огибаем по просёлку сопочку и вот и он, карьер – впечатляюще разинул пасть. Выгрыз четверть сопки – нате вам, стреляй не хочу!

Военкоматовский прапорщик шустро приладил три бумажных мишени с чёрными кружками на стенку карьера-оврага, шагах в пятидесяти от стрелков.

Майор Каладжанов зарядил одну из винтовок. Почётнокараульским движением вскинул оружие к плечу, тщательно прицелился и всадил пять пуль в левую мишень. Величаво повернувшись к прапорщику, передал разряженную «мелкашку», принял вторую. Выцелил центральную мишень. Точно так же щёлкнули пять выстрелов по правой из третьей винтовки.

Прапорщик тут же приволок использованные мишени под взоры присутствующих. Кучность была хорошей – отверстия от пуль фактически ни на одной мишени не вышли за пределы шестёрки.

Каладжанов гордо выпятил грудь и картинным жестом расстегнул ремешок наручных часов. Поднял их на уровень глаз.

– Часы «Командирские», ограниченный выпуск. Ставлю в качестве приза! Есть желающие сразиться? Или так, скуки ради пальнёте?

– Уж как получится! – засмеялся Манько. – Нам, стройбатовцам, трудно тягаться со строевыми офицерами!

– Но часы всё равно ставлю! – Каладжанов ещё раз оглядел компанию. – Кто рискнёт?

– А если вы победите, – с туповатым выражением лица спросил Доржиев, – вам-то какой приз?

– Гусары денег не берут! – коснулся кончика тщательно подбритого уса военком. – Но литр коньяку – извольте! Согласны?

– Без вопросов! – ответил за всех Манько. Степенно кивнул и парторг.

– Та-ак… Первая тройка! – скомандовал военком.

Манько взглянул на Шишкина и слегка повёл глазами в сторону других учителей.

– Учительская! – выкрикнул молодецки Шишкин-младший.

И на «огневой рубеж» вышли он, Ашурков и Доржиев.

Прапор уже приладил на песчаную стенку оврага три чистеньких мишени.

– Заряжай! Доклад о готовности!

– Старший лейтенант запаса Доржиев к стрельбе готов!

– Лейтенант запаса Ашурков к стрельбе готов!

– Лейтенант запаса Шишкин к стрельбе готов!

– Огонь! – Военком раскраснелся от возбуждения.

Защёлкали выстрелы.

– Старший лейтенант Доржиев стрельбу окончил!

– Разряжай! Оружие к осмотру! – Военком чуть ли не строевым шагом подошел к физруку и зорко глянул в черноту патронника. – Осмотрено!

Шишкин и Ашурков, понятно, повторили за коллегой доклады. Тем временем прапор принёс мишени. Результаты могли обнадёжить только Серёгу Доржиева.

Но вторая тройка – парторг, военкоматовский прапорщик и капитан Манько, шансов Серёге не оставила.

Собственно, Манько не оставил. Когда Каладжанов глянул на мишень капитана, он нахмурился и честолюбиво проговорил:

– Стреляем на пару?

Манько сокрушённо пожал плечами.

Они сделали ещё по пять выстрелов.

Каладжанов самолично просеменил к мишеням и дотошно изучил каждую. Манько не стал ему мешать.

Военком угрюмо вернулся к собравшимся, молча протянул капитану часы. И тут же заторопился:

– Однако загостил я тут у вас… Дела, товарищи. До свидания.

И он быстро пошагал к своей «таблетке». Прапорщик опасливо держался за военным комиссаром на два шага сзади.

– Товарищ майор! – догнал Каладжанова Манько. – Твёрдого уговора не было, чистый экспромт! – И протянул часы военкому.

– Нэт! – с неожиданным кавказским акцентом отрезал Каладжанов. – Носи и помни, сынок, старого майора. Чэсть имею!