Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

– И чё? – с вызовом проговорил один из парней.

Еле удержался Шишкин-младший, чтобы без промедления не выдать в ответ, что конкретно «чёкающему» следует перекинуть через плечо, – хорошо, инстинкт самосохранения сработал. Видимо, в последний раз – больше не пригодится. Неимоверных усилий стоило проговорить спокойно, с расстановкой:

– А сколько лет девчонкам? И что бывает взрослым парням, когда они пристают к малолеткам?

– Пугаете, ли чо ли?

– Да чем же я вас напугаю, милые вы мои? Я один, а вас, вон, какая орава. Конечно, в свисток могу свистнуть. Напужаетесь?

Парни заржали.

– Но вот один свеженький примерчик могу привести. Так сказать, из «дембельского альбома»… – Шишкину-младшему подумалось, что несколько «утяжелённая» верхалейская история может сыграть профилактическую роль. – Жила-была девочка-школьница. И познакомилась с «дембелем». И как-то так получилось, что через некоторое время встала девочка и её родители перед выбором: то ли к врачу бежать, то ли коляску через несколько месяцев катать…

– Да у нас таких историй – полсела! – осклабился один из парней. Остальные заржали.

– Ты погоди, дослушай, – терпеливо выждал смех Александр. – Ну так вот… Дело, согласен, житейское. К тому же парень оказался неплохой. В сам-деле в девчонку влюбился. И собрались они даже подать заявление в загс. По закону, могут и с шестнадцати лет расписать, – пояснил Шишкин, – если причина уважительная имеется, типа беременности. А прокурор сказал: «Расписаться хотите – ваше право. Но вместо медового месяца поедет молодой муженёк в места не столь отдалённые, так как статья в Уголовном кодексе имеется – об ответственности за связь с несовершеннолетними». И утартали бедолагу туда, куда Макар телят не гонял, на три годика, кажется. А заявление они так и не подали…

– Лёха, ты это… Уезжайте, спать охота. Не надо вам здесь… – За спиной Шишкина-младшего выросла фигура второгодника Кутяева.

– Здорово, Кутяй! – расплылся в улыбке тот, кого назвали Лёхой. – А ты чё тут делашь?

– Десятилетку домучиваю.

– А чё там Нинка?

– А чё Нинка… На ферме пашет.

– Замуж-то не выскочила?

– Да нет…

– Хлопцы, на часы посмотрите, – с позевотой лениво проговорил Шишкин. – Кутяев, ты чего здесь? Иди спи, завтра рано подниму. Со своими знакомыми завтра поговоришь – день длинный. Давайте, ребята, всё на завтра перенесём. – Это он уже незваным гостям адресовал. – Тем более, заделье одно до вас имеется.

– Како ещё заделье? – напряжённым голосом спросил самый немногословный из парней, который единственный раз-то и рот разинул, про свободу поинтересовавшись. «А ты, дружок, видимо, уже на собственной шкуре прочувствовал, какое это сладкое слово «свобода», – подумал Шишкин. – «По тундре, по железной дороге… – невесело пропелось в мозгах. – Рановато расслабляться…»

– А ты меня завтра в школе разыщи, поговорим… Спросишь Александра Сергеевича… Это я.

Шишкин демонстративно зевнул. – «Вот она, кульминация…» – подумал кто-то в голове у Шишкина, но не он, это точно, скорее всего, та самая загнанный в угол крыса, потому как он думать уже не мог, совершенно не представляя, что делать, если сейчас вся эта публика сдвинет его в сторону и направится «женихаться». Отвлекать хлопцев регулировкой мотора, как Ашурков, он не умеет.

– Да знам, – нехотя кивнул «немногословный». Он явно верховодил во всей этой компании «железных лыцарей». Оглядел исподлобья Шишкина с ног до головы и вызывающе ухмыльнулся: – А как и подъедем завтра… насчёт заделья?

– Так я и не шучу. – Александр даже изобразил некоторое недоумение. – Только после трёх часов, раньше мне некогда.

– А чё щас не перебазарить?

– Ночь на дворе. А разговор не минутный… – Александр подпустил интриги и повернулся к дверям.

– Дак мы и не торопимся! – хохотнул предводитель «лыцарей».

– Ну вы-то, может, и не торопитесь, а я по ночам я сплю, спят усталые игрушки, книжки спят, и деткам, – он качнул головой в сторону интернатских окон, – по распорядку тоже давно пора. Чего и вам желаю.

– И то, братва, ночь на дворе, – буркнул и Кутяев, широко зевая.

– Ладно, поехали… – бросил своим «немногословный». Парни нехотя вернулись к мотоциклам, залязгали пусковыми рычагами.

– Пока, Кутяй! Завтра Нинку навещу! – проорал Лёха через долгожданный треск заработавших моторов, и мотокомпания покатила прочь, оставив у крыльца расползающееся в темноту сизое облако отработанных газов.