Паша вчерне набросал речь, перекрестился и позвонил. Но ни в этот день, ни через неделю или месяц никто не снял трубку. Видимо, соседка не только покинула страну, но и номер поменяла.
…В Каннах фильм не победил. Но две награды на провинциальных фестивалях заработал. Это значит – не самое плохое кино. На фестивальном просмотре в Польше одна женщина сказала другой:
– Удивительное дело. Эту историю мне рассказывал мой знакомый. Говорил, что работает сценаристом.
– За тобой ухаживал настоящий сценарист?
– Это я за ним ухаживала.
– Да ладно! Чтобы ты за кем-то ухаживала! Он богач? Красивый? Как Пирс Броснан?
– Обычный. У него сотрясение мозга было.
– А, понимаю. Что ещё так красит мужчину, как сотрясение мозга. Очень сексуально.
– Мой бывший ему врезал. Не знаю, за что. Они сцепились в коридоре. Лоси. Гон у них был.
– Так этот сценарист ещё и горячий?
– Главное – мой-то на условно-досрочном. И вот, чтобы моего не упекли, я кормила соседа супом. В знак дружбы.
– Надо было у соседа и остаться. В знак дружбы. Была бы сейчас сценаристихой.
– Мне тогда нравились негодяи. Лучше бы упекли, как потом выяснилось.
Женщины вышли из кино. Им обеим за тридцать. Но по внутренним ощущениям – двадцать четыре. Ощущения подзуживают ещё поскакать. А паспорт утверждает, пора вить гнездо. Любопытная женщина разволновалась. Стала пытать ту, что упустила сценариста.
– А какой он?
– Никакой. Добрый пельмень. Снимал однушку в спальном районе.
– Телефон остался?
– Где-то есть.
– Дай, позвоню.
– Вот ещё. Я сама могу позвонить.
– Тебе же пельмени не нравятся.
– Во-первых, у меня изменились ориентиры. Во-вторых, тогда он был пельменем, а сейчас сценарист с наградами.
– Аня, не вредничай. Тебе же он не нужен!
– А тебе он зачем? Ты обратила внимание, как зовут героиню? Человек целый фильм мне посвятил! Он мечтает обо мне! А ты ему не нуж-на!
– Дай телефон, и через год поглядим, как будут звать героинь в фестивальных фильмах. Уверена, хоть одна окажется Ольгой.
– Это с тебя, что ли, кино снимать?
Анна рассмеялась. Ольга надулась. Сказала:
– Ну и пожалуйста. Тоже мне бином Ньютона. Позвоню на студию, представлюсь польским радио. Попрошу интервью у сценариста. Через год, на свадьбе, у меня не будет ни одной подруги по имени Анна.
Теперь и вторая обиделась. Целый квартал шли молча. Анна сдалась первой.
– Оль, ну пошутили, ладно. Ты мне дороже всего мирового кинематографа. Честно. Записывай.
Анна достала телефон, нашла в записной книжке строку: «Поликлиника Балашиха, Чёрная Дыра». Продиктовала номер. И поцеловала Олю, и обняла ласково.
…Анна снимала комнату в той же клинике, где работала. Кровать, тумбочка и телевизор. Душ на этаже. Вернувшись из кино, откупорила бутылку. Одинокая, к тому же зубной врач, она прекрасно владела штопором. Потягивала вино, глядела в окно. Вдруг сказала вслух: «Эта дура же не остановится, позвонит на студию». Тут Анна достала из сумки телефон, нашла строку «Паша; Сотрясение Мозга» и нажала кнопку вызова.
Северянин верил в торжество жадности над разумом. Тем более, его морской план был лучше сухопутного. В море отправляется баркас с сыром. Не входя в нейтральные воды, это важно. Параллельным курсом в нейтральных водах ходит катер северных торговцев. Как и в прошлом случае, дроны переносят сыр. Катер северян обыскать не могут, он в нейтральных водах. А к баркасу с сыром какие претензии, может, мы черепаху Кильпиконну сыром кормим. А друг с другом суда не соприкасаются, все радары это подтвердят. Как северяне ввезут сыр к себе – их дело. Говорят, всё схвачено. Ну, гениально же?
Тому было всё равно. Он хотел убраться с острова до прибытия паствы. Руководить церковью любви и работы ему хотелось меньше, чем заниматься контрабандой.
Оказалось, у Яши всё готово. Баркас одолжил губернатор. Узнав, кто владелец, Том покачал головой. Но смолчал. Сыр уже загружен. Ждали только команды Тома. Неожиданно Том прогнал нанятых матросов.
– Вдвоём пойдём. Ты и я.
Яша насторожился.
– Ты же не собираешься меня утопить?
– Я дураков не топлю. Могу дать подзатыльник, и то не насмерть.
Отправлялись на рассвете. Провожали Оярс, Хаттунены и чайки. Баркас оказался плавающей газонокосилкой. Пять тонн сыра были для него предельной нагрузкой. Сыр лежал на палубе. Рубка вмещала двух человек исключительно в стоячем положении.
Остров Муху уменьшался, уменьшался, стал полоской на горизонте, потом совсем пропал. Яша открыл инструкцию к навигатору.
Читать дальше