Андрей Иванов - Аргонавт

– Ну, вот тебе и – он поговорил с самим Златаном Иштваном!

– Это…?

– А это сам председатель Партии Трансгуманистов Америки! Вот тебе и паломник-футурист!

Не спал две ночи. Неделю не курю. Неделю. Паломник, аскет, поэт. Утро какое тихое. L’ennui baudelairien. Туман как пряжа. Он обволакивает и пропитывает все – деревья, лужайки, скамейки, фонарные столбы и меня – бездонной тоской по чему-то утраченному. Гармония? Равновесие? Космос? Да что угодно. Туман медленно ползет, проворачиваясь. Он шевелится у дороги, крадется между деревьями. В нем ткутся образы. Фигуры выплескиваются из белого облака. И тут же растворяются. Голова кружится. Образы мешаются с мыслями. Они вытесняют жизнь. Ты понимаешь, что можешь все забыть, как забываешь сны. Это так просто. Потеряться. Что это? Стена дома. Окно. Свет. Он подходит чуть ближе. Некрасиво подглядывать. Однажды ранним утром, наверное, лет двадцать назад, проводив Зою домой, он шел к Балтийскому вокзалу. Срезал через дворы. В одном из домов, настолько старом, что окно было на уровне плеча, он увидел старика. Занавески не было. Светила яркая лампа с плоским металлическим плафоном. Старик что-то паял. С минуту Семенов смотрел в окно как завороженный (как в музее перед картиной). Сцена напоминала химический опыт в вытяжном шкафу.

Он смотрит в окно. Он видит Яана с рюмкой. Слева от него огромное зеркало, в котором отражается фрагмент картины. Папа римский на campo de Guardi. Благословляет толпы. Паломники в Трансфутопию.

– Мы решили отказаться от переписки с 2045, это что-то не то… А в манифесте партии Utopia нам кажется слишком много Библии и Любви – у них сердечко на флаге, ха-ха – и любовь эта попахивает шестидесятыми, в то время как запрещены разводы и однополые браки. Наша надежда – Трансгуманизм. Мне кажется, они нам подходят.

Это было похоже… было похоже на то, как люди выбирают курорт: ну, что, в Испанию или во Францию?.. а может, Италия?.. Нет, Греция! Если бы они не так серьезно обо всем этом говорили… Конечно, все должно быть строго. Солидно. Мечтают избираться. На самом деле. И меня убеждают. Да мне-то что, я не голосовал и не буду. Хотят изменить мир. У них есть сценарий. И не один. Представляю кампанию. Выступления. Манифест. Расклеенные по городу плакаты. Печальные результаты в Дельфи. Трансфутуристическая Партия Эстонии набрала тридцать голосов. Остались за чертой ниже одного процента. На что рассчитывают? Что за них проголосуют любители фэнтези и сайфиков? Напрасно. Все эти сентиментальные филологи-толкиенисты, как правило, прагматичные лицемеры, жестокосердные лизоблюды, брезгливые педанты. Они там, где гумбольдты крошат свои фонды. Они паразитируют на самовлюбленных писателях. Берут у них интервью, приживаются к ним, подкармливают поэтов, как домашних животных, питаются их рвотными выделениями, копаются в их нечистотах. Обычное явление. Называется комменсализм. Комплекс Сальери на фоне вялотекущей шизофрении. Из-за любимого сериала паразиты от науки запросто удавят ребенка. Вспомните «Дядю Ваню». Дача в Финляндии – вот она, нетленка! Пусть все катятся к черту, а чтоб мне моя дача в Финляндии была! Ради дачи в Финляндии вся эта возня вокруг дохлого мамонта русской литературы. Только ради этого.

На что они надеются? Трансгуманисты Скудного Дня. Не понимаю Яана. С какой важностью он сказал между прочим, Златан Иштван будет баллотироваться в кандидаты президента США в 2016 году! Сколько будет пересудов. Павел мечтает, что президентом Штатов станет Хиллари. «Это вероятно, – серьезно кивает Яан, – а нам и не надо, чтоб Иштван становился президентом…» Они понимают, что это безнадежно, и тем не менее. Пусть заявит о себе! Заявит о себе – заявит о них. Вот источник, от которого они берут и свет, и смысл, и вдохновение. Светоч в Америке. Где ж ему еще быть? Оттуда все ноги растут. Итак, А., главный возделыватель лазури, говорил с самим Иштваном по конференц-телефону. Был одним из семнадцати участников. Может, и рта не открыл. Есть контакт! Подключились! Можно смело заявить: наша маленькая партия, между прочим, аффилирована с Центральной Трансгуманистической партией США, лидер которой выдвигал свою кандидатуру в президенты Америки! То ли еще будет. Надо к ним ходить. Следить за развитием сюжета. Ведь они загорятся надеждой. Что мир изменится. И человек сможет жить вечно. Вместо легких – помпа. Желудок и кишки – на свалку. Питаться – инъекциями, солнечной энергией, запахами, ветерком с моря, пыльцой и туманом, капельницы, капсулы, нанотехнология. Может быть, люди смогут летать. О чем мечтал великий Леонардо. Вот кто был первым трансгуманистом. Затем был доктор Моро, наверное. Нет, конечно. Первым был Кампанелла, за ним Мур, Оуэн, Септимус Криспаркл и другие. Мы все завязли в формалине времени. Пусть последним будет Оруэлл. In the name of Great Upgrade! Лучше не вспоминать. Покурить? Не сейчас. Надо ходить. Пока стоишь, затекают ноги. Мысль густеет в копчике. Так отец и умер. У него затекали ноги. Потом – геморрой, и началось. Пока не приперся отец Антона и сказал: надо кубиками льда, прикладывать аппликатор… А сколько минут держать, не сказал. Отец старался. Прикладывал, прикладывал. По полчаса держал. Семь-восемь раз в день. Ночью вставал – скрипел холодильником, хрустел кубиками. Доигрался, что простата вспухла, заныла. Две операции. И затем сердце. Какое сердце столько мучений вынесет? Верлена разве что.