Элизабет Говард - Застывшее время

– Я приехаль к мадам Казалет, – произнес он.

– К которой из них?

Тот пришел в явное замешательство.

– Я плохо говорю английски. Вы говорить французски?

– Не очень. – К счастью, она вовремя вспомнила про Арчи. – Идемте со мной, сейчас мы найдем нужного человека.

И она повела его наверх.

– Арчи, тут какой-то француз ищет мадам Казалет. Спроси у него, пожалуйста, что ему надо?

Внезапно на ум пришел дядя Руперт, и ей стало не по себе.

Человечек разразился бурными потоками французского; Арчи прерывал его и задавал вопросы. Затем гость вытащил из кармана два крошечных кусочка бумаги и протянул Арчи. Тот прочел и сказал:

– Полл, беги за Клэри. Скорей!

– Я не могу, у меня волосы мокрые!

– Клэри, надо! Бог с ними, с волосами!

– Ну ладно… – Она подняла голову из тазика, кое-как отжала волосы руками, и они побежали в комнату Арчи. – У него все нормально? Ничего не случилось?

Не зная, что ответить на этот вопрос, Полли промолчала.

Гость уже снял шинель и устроился в кресле. При виде девочек он проворно вскочил на ноги.

– Это дочь Руперта, – представил ее Арчи. – А это младший лейтенант…

– О’Нил, Пипетт О’Нил. Фамилия ненастоящая, как вы понимаете – взял из телефонного справочника. – Он улыбнулся Клэри и поцеловал ей руку. – Мадемуазель Кларисса, enchanté de vous voir [25] Рад вас видеть ( фр .). .

Клэри застыла неподвижно, не сводя с него глаз; лицо ее побелело и приняло такое выражение, что у всех присутствующих защемило сердце.

– Я был другом вашего отца, – произнес тот.

– Присядь, – мягко сказал ей Арчи, похлопав по краешку постели. – Это долгая история.

Откинув прилипшие мокрые волосы назад, она послушно села.

Он рассказал ей, что лейтенант О’Нил встретил ее отца на ферме: их прятали в сарае целых три месяца. О’Нил как раз был в отпуске, когда Франция пала. Он собирался выехать в Англию и присоединиться к де Голлю. Однако к тому времени прочная сеть агентов еще не установилась: ему и Руперту пришлось полагаться лишь на самих себя, свою удачу и изобретательность. По плану они собирались добраться до побережья, а там стащить лодку или подкупить какого-нибудь рыбака, чтобы их переправили через Ла-Манш. Первый фермер передал их другу, однако тут они застряли: последний то ли не хотел, то ли боялся искать надежные контакты дальше на запад. Днем они по очереди собирали для хозяина яблоки и караулили немцев. Пипетт пытался убедить дочь фермера достать им документы, та вроде соглашалась, но была так напугана, что они не стали настаивать. В конце концов ее упросили распечатать их фотографии, позаимствовали у фермера удостоверение личности, скопировали и подделали документы в надежде, что сойдет. Относительно следующего шага они не договорились: Пипетт хотел взять пару велосипедов, а Руперт считал, что пешком лучше – проще спрятаться в кустах, если на дороге появятся немцы. Нужна была карта. У Пипетта имелись кое-какие деньги, у Руперта – нет, даже часы он отдал первому фермеру в обмен на гражданскую одежду. Однако наступила зима – не лучшее время года для ночевок на открытом воздухе. С другой стороны, они понимали, что уже начали злоупотреблять гостеприимством хозяина фермы. Итак, однажды утром, вооружившись хлебом, сыром, мясом и бутылкой «кальвадоса», они отправились в путь. План был таков: перемещаться только по второстепенным дорогам рано утром и вечером, как стемнеет, а днем прятаться и выжидать. Так и передвигались; об этом путешествии будет еще немало историй, пообещал Арчи. В апреле достигли местечка Ла-Форе к югу от Кемпера и снова разошлись во мнении: Пипетт хотел взять лодку и вместе пробираться дальше, Руперт предлагал разделиться и попытать удачи в одиночку. Однако Пипетт настаивал на том, чтобы сперва попробовать его вариант. К этому времени деньги давно кончились, им пришлось воровать еду и вещи, которые можно было обменять на еду. Однажды утром, когда они ночевали в амбаре, их обнаружила женщина, пришедшая кормить кур. Она быстро сообразила, что они в бегах, и предложила помощь. Немцы застрелили ее жениха, когда тот пытался помешать им забирать кур, и теперь она жаждала мести. Она объяснила им, что надо идти в Конкарно: там есть несколько рыбацких лодок, однако иногда в гавань заходят и другие – на день или на два, а потом отплывают, куда – неизвестно. Она вызвалась сама сходить в Конкарно и разведать обстановку. После ее ухода они забеспокоились и отошли подальше на случай предательства, однако к вечеру девушка вернулась без сопровождающих. Выяснилось, что утром на якорь встало небольшое судно – какая удача! По ее мнению, на борт пробраться довольно легко. Когда ее спросили, почему она так думает, она объяснила, что ей самой это удалось: вскарабкалась по трапу, заглянула в люк на полубаке – внутри храпели двое мужчин, – а затем пробралась на камбуз, где стащила нож. Слишком хорошо, чтобы быть правдой… Однако неудача подстерегала их с другой стороны. От долгой дороги их обувь совсем истрепалась. Пипетт раздобыл ботинки подростка, а вот сапоги, которые Мишель достала для Руперта, оказались слишком велики и едва держались на ногах. Из дома вышли после обеда, поскольку Мишель не знала, когда отплывает судно, но далеко уйти не успели: послышался звук приближающегося грузовика – по всей вероятности, немцы. Чтобы скрыться из поля зрения, нужно было перепрыгнуть канаву, перелезть через насыпь и убежать в поля. К несчастью Руперт приземлился неудачно. Остальные успели отбежать на приличное расстояние, и не сразу поняли, что случилось, пока грузовик не поравнялся с тем местом, откуда они убегали. Залегли в полях и прислушались, но машина проехала мимо, не останавливаясь. Вернувшись, они нашли Руперта лежащим в канаве лицом вниз: он скатился туда, пытаясь спрятаться. Мишель перевязала ему лодыжку чулком. Хотя он кое-как ковылял, о приличном расстоянии не могло быть и речи.