Элизабет Говард - Застывшее время

– Я всегда удивлялся, как это Наполеону удалось так далеко зайти. Чем они вообще кормили лошадей, не говоря уж о людях?!

– Не знаю, старик. Наверное, сами ели лошадей.

– С другой стороны, я предпочел бы мороз этой ужасной оттепели, грязи и вони.

– Я тебе не рассказывал – к нам в Хендон притащили разбитый немецкий бомбардировщик. Когда я туда зашел, то почуял тот же самый сладковатый запах, что и в немецких траншеях – совсем не такой, как у нас, – аж воспоминания нахлынули…

– Помню. Колбаса, чеснок, сигареты, отхожее место…

– Наверное, для них мы тоже пахли иначе.

Они переехали через реку и теперь пробирались многочисленными улочками. То тут, то там в плотных рядах таунхаусов зияли прорехи – груды камней, останки стен, иногда уцелевшие камины или смывные бачки.

– Лондон становится довольно-таки обшарпанным, – заметил Эдвард. – Странно представить, что где-то есть города, залитые светом, с целыми зданиями. Я всегда хотел поехать в Нью-Йорк.

– А я – нет. Я просто хочу, чтобы Лондон стал прежним. Однако если американцы вступят в войну с Японией…

– Думаешь?

– Мне кажется, Япония этого ждет – бог знает почему.

– Тогда американцы будут на нашей стороне.

– Рузвельт не хочет воевать с Японией.

– Так и мы не хотим! У нас и своих проблем хватает.

– Однако их помощь нам не помешает.

Чуть позже Хью спросил:

– Ты все еще хочешь вернуться в ВВС?

– Да, но это вряд ли разумно. В конторе одному не обойтись, да еще со Стариком управляться… Чем старше он становится, тем больше стремится во все вмешиваться.

– Ему и правда скоро стукнет восемьдесят один. Кстати, это благодаря ему у нас лучший запас древесины в стране. Помнишь, как мы с ним ругались, что слишком много закупает?

– Помню. Только ему все равно пора уйти на покой.

– Так ведь не уйдет! Я буду рад, если ты останешься – ты мне сейчас нужен.

Покосившись на брата, Эдвард отметил, как тот постарел за последний год.

– Здорово, что Сибил стало лучше, – сказал он.

Хью промолчал. Не расслышал, наверное. Да нет, не может быть! Он снова покосился на Хью. Тот возился с сигаретами, прижимая пачку к культе и пытаясь вытащить одну здоровой рукой.

– Нет, у нее ремиссия, – произнес он бесцветным тоном. – Ее врач объяснил мне – такое часто бывает.

– Боже правый! А она знает?

– Вряд ли. Нет, наверняка не знает.

Эдвард не нашелся что ответить и лишь коснулся жесткого плеча брата. После этого долгое время ехали в молчании.

– Ну, – спросила Клэри, пока они пробирались в темноте с фонариками, – что скажешь?

– О чем?

– О гостях, дурында! По-моему, миссис Клаттерворт выглядит так, будто с ней случилось все самое плохое.

– Да, держится угрюмо. С другой стороны, она ведь не англичанка – кто их разберет. Может, просто скучает по родине.

– Она – испанка.

– А так и не скажешь. Хотя вообще-то я не знаю, как выглядят испанцы – разве что на старых картинах. Ей понравился дядя Эдвард.

– Но она все время следила за Лоренцо. На самом деле его зовут Лоуренс, это тетя Вилли его так называла. Наверное, они с тетей Джессикой так шутят между собой. И как он тебе показался?

– Не представляю, как можно в него влюбиться! – Тут она вспомнила сцену в поезде. – Наверное, люди влюбляются в противоположности. Только он все равно противный: зубы торчат, волосы масляные, и еще след от очков на переносице, когда он их снимает.

– Бабушке он понравился, – заметила Клэри.

– Бабушке нравится говорить о музыке. Ладно, ну а тот, другой?

– Знаменитый Майкл Хадли?

Они добрались до павильона. Полли открыла дверь, и их обдало запахом теплой резины и теннисных туфель. Они поднялись на галерею, где Кристофер поставил для них раскладушки. Приходилось подсвечивать дорогу фонариком – затемнение тут было неважное.

– Ну… – задумалась Полли. – Он какой-то… ни туда ни сюда. Не то чтобы один из них, но и не наш.

– Посередине, как Луиза?

– Не совсем. Ты заметила – Луиза изображала из себя взрослую, а он обращался с ней как с умным ребенком.

– Снисходительно! – фыркнула Клэри. – Вот я бы ни за что не влюбилась в такого!

– Ей стало скучно, когда он рассказывал о войне – и правда увлекся. А после ужина они куда-то ушли.

– Она повела его к Арчи.

– Готова поспорить, это лишь предлог. Наверняка целовались где-нибудь в темном уголке.

– Да ты что!

– Она повела его показать нашу комнату.

– Так она же вроде перед обедом показывала.