Николай Коняев - Пригород

Лицо тети Риты было покрыто густым слоем краски, но и сквозь краску просачивалась распирающая ее радость.

Причины для радости у тети Риты были. Хотя сын и брал замуж дочку секретаря райкома, но еще стоило подумать: кто кому оказывает честь? Как-никак, у сына были и двухкомнатная квартира, и машина, а это кое-что да значит. И все это сделали для сына они.

Рита оглянулась на мужа. Яков Никитич стоял рядом и улыбался, прислушиваясь к разговору будущего родственника. Кандаков же, кажется, и не замечал этой улыбки. Говорил с предриком, словно и не стоял рядом Яков Михайлович.

Рита осторожно взяла мужа под локоть.

— А не ошиблись мы? — тихо спросила она. — Очень уж он… — она незаметно кивнула на Кандакова, — нас не любит.

Мудро улыбнулся в ответ Яков Миронович. Успокаивающе сжал руку жены.

— П-п-п… Стерпится — слюбится… — народной мудростью ответил он и смолк. В распахнутые двери — невеста в белом и жених в черном — входили молодые.

Марусин не смотрел на молодых.

Он не сводил глаз с Зориной. Девушка раскраснелась, глаза ее сияли, и казалось, что это она поднимается сейчас по лестнице, уцепившись за острый локоток Бонапарта Яковлевича.

А наверху, по лестничной площадке, бегал Пузочес. В кожаном пиджаке, обвешанный фотоаппаратами, он удивительно походил на репортера с карикатуры в журнале «Крокодил». То припадая на колено, то перевешиваясь всем телом через перила, Пузочес самозабвенно щелкал фотоаппаратом — по лестнице надвигались на него «отцы» города.

А в ресторане появился даже адмирал. Это был отец Прохорова. Обычно он приходил к Кандаковым в гражданском костюме и сегодня, в форме, первое время сильно важничал, но потом, выпив подряд несколько рюмок, освоился и принялся обсуждать с Кандаковым результаты последней пульки, когда его сын — Прохоров сидел напротив — так грубо ошибся на мизере.

— Грубейшая ошибка! — отчитывал он Прохорова, словно провинившегося офицера. — Чему тебя учили?

Прохоров смущался и — рюмка за рюмкой — пил.

Порядок на свадьбе царил удивительный. Когда гости вошли в зал ресторана, они увидели богато накрытые столы. Перед каждым прибором лежала карточка с фамилией гостя.

Неизвестно, кто придумал рассадить гостей так, но вся редакция «Луча» оказалась на самом конце стола, а редактор сидел рядом с домработницей Кандаковых, тетей Клавой. Он был очень обижен своим местом и изо всех сил старался не показать обиды — усиленно ухаживал за тетей Клавой, подливая ей водки.

Марусин сидел напротив и веселился, наблюдая за редактором.

Все тосты за молодых, за родителей, за счастье и здоровье были уже сказаны, когда с рюмкой в руке встал адмирал.

Начало тоста Марусин пропустил, он разговаривал с Зориной, но редактор строго посмотрел на него, и Марусин умолк.

— Я всех приглашаю к себе на дачу! — говорил адмирал. — Всех… Я имею в виду, конечно, жениха с невестой. Давайте за их счастье!

Хотя и смутен был смысл тоста, тем не менее весь стол одобрительно зашумел, радуясь, что адмиралу удалось все-таки связать рассказ о своей даче со свадьбой.

Тут-то и передохну́ть бы, но только успели выпить, и сразу — важный и грузный — поднялся редактор. Постучал вилкой по краю тарелки, и все повернулись к нему.

Смело шагая по тропе, проложенной предыдущим оратором, Борис Константинович начал свой тост издалека. Долго он говорил о специфике газетной работы, о том, как трудно быть руководителем в газете, о том, сколько сил он, редактор, вкладывает в воспитание молодых журналистов.

— Это трудное дело! — говорил Борис Константинович. — Но растить молодежь необходимо. Молодежь — наша смена и наше будущее. И настоящий праздник для меня, старого журналиста, когда я вижу, что растет настоящий, принципиальный и честный газетчик. Вот именно такой журналист вырос на моих глазах из товарища Кукушкина. — Редактор указал рукою на жениха, и все зааплодировали, надеясь, что на этом и кончится тост, но Борис Константинович и не подумал свертывать свою речь. Потупившись, он переждал аплодисменты и продолжал дальше: — Наша дорогая невеста — секретарь комитета комсомола большого предприятия. И естественно, что ее деятельность освещается на страницах нашей газеты. Есть в ее работе немало достижений, но изредка случаются и промашки…

На этих словах редактор сделал значительную паузу. Потом обвел глазами присутствующих и лишь затем продолжил.

— Знаменательно! — сказал он. — Знаменательно, что накануне свадьбы в номере газеты, который подготавливал Бонапарт Яковлевич, появился критический материал о комсомольской организации, которой руководит его невеста. В этом… — Борис Константинович значительно поднял палец. — Именно в этом вижу я достойный подражания образец подлинной принципиальности и товарищества. Выпьемте же, уважаемые товарищи, за то, чтобы наши молодожены навсегда сохранили в себе эти драгоценные качества.