Владимир Караев - Частный доктор

— Думаете, если на одну чашу весов положить пачку баксов — не перевесит? — вставил Леша.

Замечание услышано не было либо было полностью проигнорировано.

— Здесь, — левая рука твердо указала на место в противоположном от стойки углу, — кресла для посетителей: высокие, загнутые вверху спинки, по бокам золотые шишечки, а-ля Венецианская республика, деревянная золотая рама, обивка из голубой тяжелой ковровой ткани с золотым стилизованным под Средневековье изображением солнца, сиденья — черный ковер с золотыми звездами. Три. Три таких кресла — в самый раз…

— Сандра! — взмолился обалдевший Романов. — Меня сейчас вырвет от такой помпезной безвкусицы! Это же… — он возмущенно замахал руками, не находя слов. — Это же дворец по понятиям какого-нибудь Коляна Косого!

— Ошибаетесь! — торжествующе уткнулся ему в грудь черный мундштук. — Туше, доктор! Никакого Коляна Косого и иже с ним! Это модный сейчас в России стиль: эпатаж, кричащий безвкусием! Стиль богемы, хай класс! — Она помолчала и добавила: — Хотя лично я считаю, что он на самом деле упал на их душу. Стиль царей, Лувра, Ниццы.

— Поймите, Сандра! — Леша прижал обе руки к груди. — Я, я его терпеть не могу! Это же мой офис, и я буду его кроить, как…

— А вот и нет! — подняла брови и сложила губки бантиком Сандра. — Не ваш это офис, вовсе не ваш! Это офис ваших клиентов! — ответила она на молчаливый вопрос в его удивленно раскрытых глазах. — И его назначение — нравиться им, а не вам. Его назначение — сделать передачу денег в вашу фирму быстрой, легкой и приятной для клиента. Офис должен расслабить вашего пациента, создать у него уверенность, что он, больной, попал — слава богу! — именно в то единственное солидное место, где действительно займутся его исцелением. Это ИХ офис! Вот так, господин Романов, и только так!

— Не моя, значит, контора, — процедил сквозь зубы задумчиво Леша. — М-да… Нравится — не нравится, спи, моя красавица.

— В таком вот аспекте, — кивнула Сандра и подмигнула. — Да будет вам, Алексей! Привыкнете, еще и понравится вам в итоге. Свыкнется — слюбится, как говорится.

Потянулась, прогнув спинку, улыбнулась лукаво:

— Конечно, ваши пожелания будут учитываться и по возможности приниматься во внимание… если они не выходят за рамки концепции. Вот дом свой можете обустраивать, как вашей душе угодно.

— Спасибо, Сандра, — улыбнулся в ответ Леша. — Кстати, я недавно закончил ремонт своей квартиры. Пентхаус на тель-авивской набережной…

Быстрый взгляд — впечатлил или нет? Любой израильтянин знает, на сколько миллионов тянет такая квартира.

Никакой реакции. Нейтральная улыбка: «Ну и?..»

— Квартира у меня закончена, но я бы с радостью показал ее вам. Посоветоваться.

Как ни старался, а улыбка все равно вышла двусмысленной.

— Возможно, — взгляд Сандры был нейтрален, как у игрока в покер. — Но только после того, как закроем данный заказ, вся работа будет окончена, вами принята и оплачена.

Окурок выпал из мундштука прямо на пол и был безжалостно расплющен лакированной остроносой боевой женской туфелькой.

Сережка одобрил дизайн полностью.

— Ничего иного я и не ожидал, — буркнул Леша, пожав плечами. — С твоим-то вкусом… Какой смокинг на тебя ни надень — все одно деревню из тебя не выбьешь! Тебя из деревни — еще туда-сюда, но деревню из тебя — никогда!

Короче, аристократ ты наш, я еще раз тебе говорю — она все подсказала правильно, и если послушаешь — не пожалеешь! Я это ясно вижу.

Контракт был подписан на следующий же день.

Сандра стоила чертовски дорого, но дело свое знала крепко и рабочих и подрядчиков держала железной рукой.

Аврал отделочных работ пришелся на День Катастрофы. В этот день в десять часов утра по всей стране звучат сирены. Их много, но многоголосый пронзительный вой сливается в один плач. Минута поминовения шести миллионов. В эту минуту страна замирает. Останавливаются станки, терпеливо мигают застывшие курсоры дисплеев. Машины тормозят на обочинах, выпуская седоков склонить головы, почтить память.

Все рабочие, Сандра, Леша, заскочивший в офис проверить ход работ, — все замерли на полуслове, кто уставившись в пол, кто — прямо перед собой.

Все, кроме одного. Высокий мускулистый юнец. Темная кожа сплошь в подтеках известки.

Он продолжал спокойно мешать раствор — невозмутимо дымила сигарета в углу рта, заунывный арабский напев. Другой рабочий, араб постарше, мягко тронул его за плечо. Парень брезгливым движением сбросил руку: